моемъ замкѣ, имѣвшихъ пашни свои къ западной сторонѣ вдоль по заливу до загороднаго моего дому; другое изъ Агличанъ, кои жили къ Нордѣ-Весту, гдѣ Аткенсъ съ его товарищами сперва было поселился. Пашни ихъ простирались отъ Зюйда до Зюйдъ-Веста, позади Гишпанскихъ земель.
Восточную же часть острова оставили со всѣмъ впустѣ, для того что бы дикіе могли пріѣзжать туда безъ всякаго отъ поселянъ моихъ помѣшательства, для чего запретилъ я не мѣшаться въ дѣла ихъ, а особливо, когда они сами ничего начинать не станутъ; а хотя они туда ѣздить и не перестали, однакожъ никогда не отваживались нападать на поселянъ моихъ. Чтожъ принадлежитъ до приведенія въ Христіанскую вѣру помянутыхъ тритцати семи дикихъ, то мы ихъ всячески къ тому привлечь стараясь, употребили уже въ вѣрѣ утвержденныхъ женъ Агличанъ нашихъ, такожъ и отца слуги моего Пятницы, и тѣмъ въ короткое время привели всѣхъ къ принятію Христіанства, къ чему и утвержденная между Сусанною и женою Аткенсовою пріязнь не мало помочествовала; ибо она въ обхожденіи своемъ сею дикою, дѣлала ей всякія о томъ истолкованія.
Я уже столько о сей женщинѣ добра сказалъ, что не могу преминуть, чтобы не объявить и прежде съ нею случившагося. Выше сего упомянуто, въ какой крайности находилась она тогда, какъ умерла съ голоду госпожа ея, и какъ мы нашли на нещастной корабль ихъ. Будучи же на острову, и разговаривая съ нею о семъ ея нещастіи, спросилъ я у ней, можетъ ли она мнѣ описать, и здѣлать мнѣ понятіе о томъ, сколь то несносно есть умирать съ голоду а она въ удовольствіе мое начала свою повѣсть слѣдующимъ образомъ.
Мы хотя и во все время нашего вояжа имѣли въ съѣстныхъ припасахъ крайней недостатокъ, однакожъ не такой, чтобъ онъ намъ былъ несносенъ. А какъ уже весь оной изошелъ, и у насъ только сахаръ, вино и вода осталась, да и того весьма мало; то въ первой день моего поста почувствовала я въ вечеру отъ пустаго желудка крайную боль, а къ ночѣ тогожъ дня сдѣлалось у меня несказанное зеванье. Выпивши же рюмку вина уснула, и тѣмъ нѣсколько ободрилась; но скоро по томъ началась
