вомъ разсудкѣ своей подпоры, и во ожиданіи щастливѣйшей перемѣны, ласкать себя въ полученіи тою надеждою, однакожъ печаль есть страсть такова свойства, коя ненавидя разумъ, бываетъ къ принятію разсужденіевъ онаго неудобна, и вмѣсто того, чтобъ намъ дать способъ, какъ бы окончатъ наши нещастія, оныя усугубляя, дѣлаетъ ихъ еще больше несносными.
По томъ хвалилъ Гишпанецъ съ мною для моего благоденствія въ бытность мою въ уединеніи принятыя мѣры и неутрудимыя старанія, посредствомъ которыхъ я умѣлъ, будучи въ превосходномъ противъ ихъ нещастіи, пріобрѣсти себѣ благополучную жизнь, коей они всѣ и подобія не могли составить.
Еще сказалъ онъ мнѣ, что съ удивленіемъ примѣчаетъ, какъ въ Агличанахъ, во время случившихся имъ нещастіевъ, присудствующей разумъ больше дѣйствуетъ, нежели во всѣхъ прочихъ народахъ, коихъ ему въ жизнь свою знать случилось, и что земляки его съ Португальцами суть пропадшіе тогда люди, когда имъ съ нещастіемъ бороться случится; ибо покусившись отъ онаго избавляться, предаются они въ случаѣ своей въ томъ неудачи несказанному отчаянію, и тѣмъ лишаются всѣхъ способовъ къ избавленію отъ онаго.
Я отвѣчалъ ему на то, что тогдашнія мои обстоятельства съ ихъ нещастіемъ сравняться не могутъ, по тому что хотя я и выброшенъ на берегъ, не имѣя ничего, чемъ бы содержаться, однакожъ злополучіе мое тѣмъ не усугублялось, что я былъ одинъ, а ниспосланная свыше помощь въ доставленіи къ острову остатковъ корабля моего, моглабъ ободрить наитрусливѣйшаго человѣка. Государь мой! отвѣчалъ мнѣ на то Гишпанецъ, еслибъ мы были на вашемъ мѣстѣ, то бы ни половины нужныхъ намъ вещей съ него, коими вы тогда запаслись, взять не вздумали; а то бы намъ и въ умъ не вмѣстилось, какъ бы для перевозу оныхъ на берегъ здѣлать плотъ, и какъ бы итти имъ безъ паруса или веселъ, или пристать на немъ къ берегу. Всѣмъ бы намъ въ голову не пришло, тѣмъ меньше одному, что бы приняться за такое трудное дѣло, и произвести оное въ дѣйство. Я перервавши рѣчь его, просилъ оставить комплементы, а разсказать мнѣ, коимъ образомъ пріѣхали
