не усилились, что въ свѣтской жизни весьма легко здѣлается, а тогда какъ будетъ съ видимымъ вами въ уединеніи, своимъ душевнымъ спокойствіемъ наслаждающимся невольникомъ; и для того прошу васъ, государь мой, оставте меня въ моей на самаго себя недовѣренности.
Я слыша такія слова его замолчалъ, и не имѣя сказать въ опроверженіе твердыхъ его мыслей ничего основательнаго, Просилъ у старика прощенія въ томъ, что я ему усердіемъ моимъ причинило такое безпокойствіе. Послѣ того мы съ нимъ разстались, а чрезъ полчаса пришедъ паки въ мою квартиру говорилъ: Правда, что слова ваши, государь мой, не поколебали моей твердости, чему вы; какъ искренной мой другъ, конечно радоваться не оставите, и по растаніи нашемъ поминайте, что вы оставили друга хотя въ неволѣ, однакожъ владѣющаго страстьми своими. Выговоривши сіе началъ онъ лобызать меня съ несказанною нѣжностію, а по томъ, въ знакъ утвержденной между нами дружбы, принудилъ меня взять пару богатыхъ соболей, и множество другихъ мѣховъ. Вмѣсто того послалъ я къ нему чаю, двѣ штуки китайки и нѣсколько золотыхъ Японскихъ денегъ. Чай, китайку и для рѣдкости одинъ изъ помянутыхъ золотыхъ онъ принялъ, протчія же отослалъ ко мнѣ обратно, сказавъ слугѣ моему, что сія вредная монета въ нынѣшнемъ его состояніи больше ему пользы не приноситъ.
Между тѣмъ въ бытность свою у меня, и благодаря за мое усердіе, началъ просить, чтобъ прежде обѣщанное ему исполнилъ я не съ нимъ, но съ человѣкомъ ему весьма надобнымъ. Я было сперьва на то не согласился, но какъ онъ представилъ мнѣ своего сына, обще съ нимъ страждущаго, и тогда въ Тобольскъ повидаться съ нимъ пріѣхавшаго, то обѣщался показать старику мою услугу, радость его была несказанная, въ восторгѣ своемъ не зналъ онъ что дѣлать, а на конецъ пришелъ въ себя, а я познакомясь съ его сыномъ, которой былъ также молодецъ разумной, начали обще думать, какимъ безопаснѣйшимъ путемъ доѣхать намъ до города Архангельскаго, и какъ бы намъ миновать находящіяся по сей дорогѣ заставы.
Тогда представилъ намъ молодой господинъ нѣкоего Сибиряка, на вѣрность котораго онъ совершенно могъ положиться. Сей Сибирякъ будучи, такъ сказать, съ нимъ воспитанъ, и тогда, какъ они
