вающей о томъ, яко о нѣкоемъ всесвѣтномъ чудѣ, при семъ случаѣ крайне желалъ вѣдать, какъ я о сей стѣнѣ мышлю. Я отвѣчалъ ему, что противъ Татаръ лучше и строить было не надобно. Онъ же не понявши мою насмѣшку, былъ тѣмъ весьма доволенъ. Старой лотсманъ не былъ столькожъ простъ, каковъ Китаецъ. Въ вашихъ рѣчахъ заключается хитрость, сказалъ мнѣ сей грызунъ. Хитрость! перервалъ я рѣчь его, какую вы въ нихъ примѣтили? Я хочу сказать, отвѣчалъ онъ, что слова ваши значатъ иное, нежели вы о томъ въ самомъ дѣлѣ думаете, и что учтивство смѣшено въ нихъ съ насмѣшествомъ. Вы называя оную отъ Татаръ защитною, даете знать, что она только для удержанія ихъ, а не другихъ народовъ служить можетъ. Господинъ Китаецъ, принимаетъ ихъ въ одномъ, а я будучи тѣмъ же доволенъ, беру ихъ въ другомъ разумѣ. Но не правду ли я сказалъ въ своихъ разумахъ, какъ бы вы слова мои ни приняли, перервалъ рѣчь его, и не думаете ли вы, чтобы она могла устоять противъ Европейской доброю артиллеріею и искусными инженерами снабдѣнной арміи. Китаецъ весьма хотѣлъ вѣдать сей нашъ разговоръ, но я приказалъ лотсману разсказать ему о томъ тогда, какъ намъ до нихъ не будетъ ни малой нужды, что онъ и учинилъ пять дней по томъ спустя; а Китайцы услышавши такое наше о удивительной ихъ стѣнѣ мнѣнія, повѣся головы и сердясь на насъ, больше хвастать и не осмѣлились.
Проѣхавши сіе великолѣпное и ни что значущее укрѣпленіе, Китайскою стѣною называемое, и на здѣланную римлянами противъ Пиктовъ въ Нордъ-Гумберландіи стѣну похожее, ѣхали мы мало населенною областію. Жители оной заперты, такъ сказать, въ укрѣпленныхъ своихъ мѣстахъ, въ которыхъ кроются они отъ частыхъ Татарскихъ набѣговъ. Тогда узналъ я совершенно, сколь нужно есть не отлучаться отъ своего каравана. Татарскія насъ окружающія и къ намъ подъѣзжающія воровскія шайки, дѣлали намъ частыя безпокойствія, разсуждая же по ихъ нестройству и убору, почти на военную стать похожему, весьма дивился, какъ могло быть завоевано столь пространное Китайское государство такими презрительными тварьми, каковы они мнѣ быть казались безо всякаго порядка военной дисциплины, и почти безъ оружія. Лошадей имѣли худощавыхъ и со всѣмъ ненаѣзжанныхъ; сло-
