Такимъ образомъ окончалъ я съ нимъ разговоръ свой о шлюпкѣ, о которой долгое время потомъ и не упоминалось; а какъ случилось намъ быть на той вышинѣ, откуда видѣнъ былъ земли матерой кряжъ: то слуга посмотрѣвши туда, началъ скакать, прыгать и кричать изо всей силы: О радость! о весело! тамъ живу, мой земля, мой родъ.
Изъ сего довольно могъ я примѣтить, сколь много хотѣлось ему возвратиться въ свое отечество; а сіе меня нѣсколько и беспокоить стало, ибо я думалъ, что онъ збѣжавъ отъ меня приведетъ земляковъ своихъ, и въ знакѣ благодарности за избавленіе его отъ смерти поподчиваетъ ихъ мною. Съ того времени началъ я его остерегаться, и примѣчать противъ прежняго его поступки. Но сей доброй человѣкъ, несмотря и на то, что я въ разсужденіи его такъ перемѣнился, умѣрялъ поступки свои по своему чистосердечію такъ, что я не примѣчая въ немъ ни малаго лукавства, а больше видя въ немъ съ простотою смѣшенную откровенность, принужденъ былъ наконецъ внутренно признаваться, что я тѣмъ обижалъ сего добраго человѣка напрасно; ибо онъ и того не примѣтилъ, что я перемѣнилъ съ нимъ обхожденіе свое.
А особливо доказалъ онъ усердіе свое ко мнѣ тѣмъ, что будучи съ нимъ нѣкогда на помянутой горѣ, откуда за пасмурнымъ временемъ матерой земли было не видно, спросилъ у него: хочетъ ли онъ въ свое отечество. Да, мой очень радъ, отвѣчалъ онъ, видѣть родъ. Да что тамъ дѣлать, сказалъ я ему на то; или хочешь здѣлаться паки дикимъ людоѣдомъ? Сей вопросъ такъ былъ ему досаденъ, что онъ взглянувши на меня съ сердцемъ и жалостію смѣшеннымъ видомъ, сказалъ: Э! баринъ, не такъ мой сказалъ, своимъ добро жить, молиться Богу, ѣсть хлѣбъ, скотъ, и не ѣсть людей. За то они, сказалъ я ему, тебя и самаго съѣдятъ. Но онъ увѣрялъ меня, что они будутъ его слушать, и что они у бородатыхъ много обычаевъ ихъ уже переняли. Такъ ты совершенно намѣренъ ѣхать въ свое отечество? Усмѣхнувшись отвѣчалъ онъ мнѣ плыть мой такъ далеко не можетъ. Я здѣлаю тебѣ лодку, сказалъ я ему. А я туда безъ твой не поѣду; увѣрялъ меня усильнымъ образомъ, что его земляки меня не только не съѣдятъ, но еще и почитать будутъ; а особливо когда онъ имъ разскажетъ коимъ образомъ я его избавилъ, и убилъ двухъ ихъ общихъ непріятелей; а для увѣ-
