Іакъ Гордоклювъ втащилъ еыръ у ѳтарушки и какъ Хитролисъ втащилъ его у Гордокпюва.
фермѣ у ручья жилъ нѣкій сыроваръ И выгодно сбывалъ молочный свой товаръ.
Адальше рош;а шла кедровая, густая.
Тамъ вороновъ жила безчисленная стая.
Однажды въ лѣтній день плетенки разложили На солнцѣ и сыры готовые сушили.
Приставили къ сырамъ старушку. То — и дѣло Она круги сыровъ на солнышкѣ вертѣла.
Вѣдь — обѣ стороны
Подъ солнцемъ быть должны.
Но вотъ толпой идутъ всѣ кумушки съ базара.
Какъ къ нимъ не подойти? Пошли тутъ тары-бары,
О томъ, что дорога провизія ужасно,
Что дочка сборш;ика устроилась прекрасно И скоро, говорятъ, выходитъ за ткача.
Іак Гордоклюв втащил еыр у фтарушки и как Хитролисъ втащил его у Гордокпюва.
ферме у ручья жил некий сыровар И выгодно сбывал молочный свой товар.
Адальше рош;а шла кедровая, густая.
Там воронов жила бесчисленная стая.
Однажды в летний день плетенки разложили На солнце и сыры готовые сушили.
Приставили к сырам старушку. То — и дело Она круги сыров на солнышке вертела.
Ведь — обе стороны
Под солнцем быть должны.
Но вот толпой идут все кумушки с базара.
Как к ним не подойти? Пошли тут тары-бары,
О том, что дорога провизия ужасно,
Что дочка сборш;ика устроилась прекрасно И скоро, говорят, выходит за ткача.
