ее бог сподобил, чтобы у нее в квашне тело бога замешивалось из теста.
Прикончивши с еврейскими попами, которые хотели сорвать покров с «тайны» боговой кухни, Моисей пытается успокоить своего соучастника Аарона.
«И сказал Моисей Аарону: вот о чем говорил господь, когда сказал: в приближающихся ко мне освящусь и перед всем народом прославлюсь, Аарон молчал» (X, 3).
Не правда ли, сцена очень богатая? Лежат два убитых поповича, сыновья Аарона. Моисей ему объясняет: в этом убийстве прославился перед народом сам господь бог. Конечно, Аарон молчит: что ему сказать, ведь он — соучастник этого дела. А затем заметаются следы уголовщины.
«И позвал Моисей Мисаила и Елцафана, сынов Узиила, дяди Ааронова, и сказал им: пойдите, вынесите братьев ваших из святилища за стан. И пошли, и вынесли их в хитонах их за стан, как сказал Моисей» (X, 4–5).
Тут и дурак поймет, что вся сказка насчет того, что они сгорели, — сказка. Если сгорели люди, как же хитоны-то их (одежды) не сгорели?
Говорю вам, верующие и неверующие, дело это, если верить библии, давнее, темное, уголовное. Моисей и Аарон, по библии, были особы неприкосновенные, верил им народ, боясь гнева бога еврейского. И из библейского рассказа не трудно увидеть, что под покровом этой веры они обделывали в «святилище» делишки, от которых теперь только руками разводишь. Как только мы попробовали хоть маленькое следствие навести, сразу же видно, что весь этот рассказ библии нарочно рассчитан на то, чтобы внушать верующим: не смейте ослушиваться бога даже в мелочах — не то он вас сожжет огнем, изничтожит. А чтобы эти угрозы не остались пустыми, в алтарях под видом мести божией не раз на всем протяжении истории совершались попами, жрецами уголовные преступления как в еврейской церкви, так и в христианской.
После этого удивительного рассказа, как библейский бог сжег двух поповичей, сыновей Аарона, за то, что они в кадильницу положили угольки не из боговой кухни, мы вдруг присутствуем при самом неожиданном разговоре бога с Аароном. Подумайте: худо ли, хорошо ли поступили эти поповичи, но вина-то их была ведь пустяковая. Отец в расстройстве. И вдруг ни с того, ни с сего такой разговор бога с Аароном:
«И сказал господь Аарону, говоря: вина и крепких напитков
