«Пойди сойди, потом взойди ты и с тобой Аарон; а священникии народ да не порываютсявосходить к господу, чтобы господь не поразил их» (XIX, 24).
Раздумал, значит, господь и насчет священников, без свидетелей-то лучше — околпачивать спокойней. А ну вдруг какой-нибудь поп и правду скажет? Хоть редко, а все-таки бывает такой грех.
Но все-таки Аарона-то он велел привести с собой. Однако мы видим в главах XX, XXI и XXIII, что Моисей одинразговаривает с богом, без Аарона.Значит, совсем без свидетелей! Так-то спокойней.
Составители библии как бы предвидели, что это будет вызывать сомнение. Поэтому в главе XXIV бог опять обращается к Моисею:
«И Моисею сказал он (а кому же он говорил до этого? — Ем. Я.):взойди к господу ты и Аарон, Надав и Авиуд и семьдесят из старейшин Израилевых и поклонитесь (господу) издали. Моисей пусть один приблизитсяк господу, а они пусть не приближаются, и народ пусть не восходит к ним».
Зачем это понадобилось? А для того, чтобы сказать: никто и не мог слышать, кроме Моисея, так как бог, под страхом смертной казни, запретил приближаться.
Между прочим, все эти делегаты (всего 74 человека) еврейского народа будто бы все-таки видели бога.
«И видели(место стояния) бога Израилева, и под ногами его (значит, у бога есть ноги) нечто подобное работе из чистого сапфира и, как самое небо, ясное. И он не простер руки своей на избранных из сынов Израилевых. Они видели(место) бога и ели и пили» (XXIV, 10–11).
Не совсем ясно: вместе ли они с богом закусывали и выпивали? Как будто вместе. Но, как только дело доходило до серьезного разговора, Моисей опять отсылал их подальше и принимался за разговоры о законодательстве.
А в это время Синайская гора будто бы дымилась, тряслась, и из нее шел дым, «как из печки» (XIX, 18). Должно быть, вулкан все-таки действовал, но так, что на его склонах были безопасные места (как это и теперь на склонах некоторых действующих вулканов бывает). Моисей сидел на горе (как видно, не без запаса пищи, иначе что ели бы и пили 74 человека? Запас-то, видно, был изрядный захвачен) и никого туда, на гору-то, не пускал. А потом спускался с горы и говорил: вот что бог мне велел вам сказать.
