троянская война, нежели древнѣйшія времена всей Греціи [1]. Улиссъ «Одиссеи», по крайней мѣрѣ въ этомъ эпизодѣ, оказывается не грекомъ, возвращающимся съ национальной греческой войны, а только передѣлкой, эхомъ какихъ-то сказаній и героевъ, принадлежавшихъ совершенно инымъ національностямъ, несравненно болѣе первоначальнымъ. Какой ударъ всѣмъ исторіямъ греческой литературы, гдѣ, съ непреложностью математической аксіомы излагалось, что «Одиссея» есть поэма такая единичная, такъ строго задуманная и компактно созданная поэтомъ, что немыслимо отдѣлять оттуда ни единаго существеннаго, коренного члена! Въ наше время получается все болѣе и болѣе убѣжденіе, что въ литературѣ, какъ и въ пластическомъ искусствѣ, греки, не изобрѣтая сами ни одного первоначальнаго, основного мотива, брали таковые всегда съ древняго востока, и съ геніальною художественностью обработавъ ихъ, сообразно съ требованіями своей расы и своего тонкаго интеллекта, выносили на свѣтъ созданія, какъ будто совершенно новыя, но въ сущности образовавшіяся поверхъ скелета, принадлежавшаго первоначально чуждымъ народностямъ. Это съ достаточною осязательностью прослѣжено уже художественными историками и критиками въ области архитектуры, скульптуры и живописи. Что мудренаго, если то же самое совершалось и въ литературѣ? И нашему петербургскому папирусу выпала честь принести, для доказательства этого, одинъ очень важный фундаментальный камень.
Вообще говоря, новѣйшія открытія ассиріологовъ и египтологовъ все болѣе и болѣе склоняютъ мнѣніе ученаго міра въ пользу того предположенія, что какъ въ литературѣ и искусствѣ, такъ и въ историческихъ религіозныхъ и миѳологическихъ преданіяхъ, традиція, передача отъ одного народа другому, еще со времени сѣдой древности, играютъ громаднѣйшую роль, и что много литературныхъ памятниковъ, считаемыхъ несомнѣнно самостоятельными, вовсе несамостоятельны, и по коренной основѣ вовсе не принадлежатъ тѣмъ народностямъ, къ которымъ привыкли считать ихъ отъ вѣку принадлежащими.
Въ заключеніе своей замѣтки считаю умѣстнымъ обратить вниманіе людей, интересующихся этими вопросами, на то, что въ эпизодѣ Улисса у феакійцевъ въ «Одиссеѣ» мы находимъ не только ту же коренную основу, что въ египетской сказкѣ
- ↑ Читатель сравнитъ эти замѣчанія съ тѣмъ, что́ говорилось въ прошлой книгѣ „В. Е.“ по поводу сочиненія г. Воеводскаго о миѳологіи „Одиссеи“. — Ред.
троянская война, нежели древнейшие времена всей Греции [1]. Улисс «Одиссеи», по крайней мере в этом эпизоде, оказывается не греком, возвращающимся с национальной греческой войны, а только переделкой, эхом каких-то сказаний и героев, принадлежавших совершенно иным национальностям, несравненно более первоначальным. Какой удар всем историям греческой литературы, где, с непреложностью математической аксиомы излагалось, что «Одиссея» есть поэма такая единичная, так строго задуманная и компактно созданная поэтом, что немыслимо отделять оттуда ни единого существенного, коренного члена! В наше время получается всё более и более убеждение, что в литературе, как и в пластическом искусстве, греки, не изобретая сами ни одного первоначального, основного мотива, брали таковые всегда с древнего востока, и с гениальною художественностью обработав их, сообразно с требованиями своей расы и своего тонкого интеллекта, выносили на свет создания, как будто совершенно новые, но в сущности образовавшиеся поверх скелета, принадлежавшего первоначально чуждым народностям. Это с достаточною осязательностью прослежено уже художественными историками и критиками в области архитектуры, скульптуры и живописи. Что мудреного, если то же самое совершалось и в литературе? И нашему петербургскому папирусу выпала честь принести, для доказательства этого, один очень важный фундаментальный камень.
Вообще говоря, новейшие открытия ассириологов и египтологов всё более и более склоняют мнение ученого мира в пользу того предположения, что как в литературе и искусстве, так и в исторических религиозных и мифологических преданиях, традиция, передача от одного народа другому, еще со времени седой древности, играют громаднейшую роль, и что много литературных памятников, считаемых несомненно самостоятельными, вовсе несамостоятельны, и по коренной основе вовсе не принадлежат тем народностям, к которым привыкли считать их от веку принадлежащими.
В заключение своей заметки считаю уместным обратить внимание людей, интересующихся этими вопросами, на то, что в эпизоде Улисса у феакийцев в «Одиссее» мы находим не только ту же коренную основу, что в египетской сказке
- ↑ Читатель сравнит эти замечания с тем, что́ говорилось в прошлой книге „В. Е.“ по поводу сочинения г. Воеводского о мифологии „Одиссеи“. — Ред.
