тотчасъ же найдемъ въ этомъ описаніи подробности совершенно тожественныя съ арабскими сказками тамъ, гдѣ дѣло идетъ о появленіи великана или змѣя. Обратимъ вниманіе на ту часть нашей сказки, гдѣ разсказывается про свиданіе египтянина съ египетскимъ фараономъ (въ концѣ сказки), и намъ нельзя будетъ не признать, что тутъ есть на лицо величайшая аналогія съ заключеніемъ многихъ Синдбадовыхъ путешествій: тутъ часто говорится, что Синдбадъ, по окончаніи такого-то или такого-то путешествія, вошелъ къ калифу и принесъ ему богатые подарки. Но все это лишь отдѣльныя черты, напоминающія фантастическія похожденія моряка-Синдбада. Нѣтъ ли еще другихъ, болѣе близкихъ сходствъ, которыя заставили бы насъ предполагать, что наша сказка сохранилась цѣликомъ, или, но крайней мѣрѣ, въ главныхъ своихъ частяхъ, въ одной изъ этихъ арабскихъ сказокъ? Это вопросъ важный, заслуживающій всего нашего вниманія.
Въ описаніи семи Синдбадовыхъ путешествій, Синдбадъ видитъ себя перенесеннымъ много разъ, вплавь, на разные незнакомые острова и столь же часто ему приходится посѣщать разныхъ царей, которые всегда принимаютъ его и потомъ иногда помогаютъ воротиться въ его отечество. Но единственный разъ, когда Синдбадъ является къ царю тотчасъ же послѣ спасенія своего изъ среды волнъ — это во время перваго его путешествія. А вотъ именно это-то путешествіе, какъ мнѣ кажется, представляетъ всего больше сходства съ нашей сказкой. Вотъ вкратцѣ его содержаніе:
Послѣ продолжительной поѣздки моремъ, вмѣстѣ съ многими другими купцами, Синдбаду приходится однажды остановиться близь великолѣпнаго острова, подобнаго раю, и сюда-то онъ тотчасъ сходитъ вмѣстѣ съ товарищами. Но только-что они принимаются гулять и отдыхать тутъ отъ тяжкаго путешествія, островъ начинаетъ колебаться и вдругъ исчезаетъ подъ ихъ ногами въ морскихъ волнахъ. Потому что весь островъ, какъ объясняетъ кормчій, кричащій имъ, чтобъ они спасались, есть ничто иное, какъ огромная рыба, на спинѣ у которой набралась земля и выросли деревья: почувствовавъ у себя на спинѣ огонь жаровень, она мигомъ нырнула въ пучины морскія. Синдбадъ съ величайшимъ трудомъ спасается отъ угрожащей ему опасности, схватившись за кусокъ дерева, между тѣмъ какъ прочіе путники, благодаря кораблю, на всѣхъ парусахъ отходятъ отъ мѣста гибели. Цѣлыхъ три дня Синдбадъ носится по волнамъ, наконецъ его выбрасываетъ на островъ, столько же прелестный, какъ
тотчас же найдем в этом описании подробности совершенно тожественные с арабскими сказками там, где дело идет о появлении великана или змея. Обратим внимание на ту часть нашей сказки, где рассказывается про свидание египтянина с египетским фараоном (в конце сказки), и нам нельзя будет не признать, что тут есть на лицо величайшая аналогия с заключением многих Синдбадовых путешествий: тут часто говорится, что Синдбад, по окончании такого-то или такого-то путешествия, вошел к калифу и принес ему богатые подарки. Но всё это лишь отдельные черты, напоминающие фантастические похождения моряка-Синдбада. Нет ли еще других, более близких сходств, которые заставили бы нас предполагать, что наша сказка сохранилась целиком, или, но крайней мере, в главных своих частях, в одной из этих арабских сказок? Это вопрос важный, заслуживающий всего нашего внимания.
В описании семи Синдбадовых путешествий, Синдбад видит себя перенесенным много раз, вплавь, на разные незнакомые острова и столь же часто ему приходится посещать разных царей, которые всегда принимают его и потом иногда помогают воротиться в его отечество. Но единственный раз, когда Синдбад является к царю тотчас же после спасения своего из среды волн — это во время первого его путешествия. А вот именно это-то путешествие, как мне кажется, представляет всего больше сходства с нашей сказкой. Вот вкратце его содержание:
После продолжительной поездки морем, вместе с многими другими купцами, Синдбаду приходится однажды остановиться близ великолепного острова, подобного раю, и сюда-то он тотчас сходит вместе с товарищами. Но только что они принимаются гулять и отдыхать тут от тяжкого путешествия, остров начинает колебаться и вдруг исчезает под их ногами в морских волнах. Потому что весь остров, как объясняет кормчий, кричащий им, чтоб они спасались, есть ничто иное, как огромная рыба, на спине у которой набралась земля и выросли деревья: почувствовав у себя на спине огонь жаровень, она мигом нырнула в пучины морские. Синдбад с величайшим трудом спасается от угрожающей ему опасности, схватившись за кусок дерева, между тем как прочие путники, благодаря кораблю, на всех парусах отходят от места гибели. Целых три дня Синдбад носится по волнам, наконец его выбрасывает на остров, столько же прелестный, как
