— Кугэй, старая лисица, мнѣ надоѣло быть ханомъ, — сказалъ Сарымбэть своему старому совѣтнику. — Да, надоѣло… Я оставляю вамъ ханомъ сына Майи, а самъ уйду. Нѣтъ моихъ силъ больше… Какой я ханъ, когда не могъ сохранить посланную мнѣ Аллахомъ, жемчужину.
Низко поклонился хитрый Кугэй, счастливый тѣмъ, что могъ управлять всѣмъ, пока ребенокъ-ханъ подросталъ. У всякаго были свои мысли…
Такъ и ушелъ ханъ Сарымбэть изъ Шибэ, распустивъ женъ и оставивъ всѣ сокровища. Даже не взялъ онъ съ собой лишней пары одежды. Для чего?.. Вѣдь и ханъ, и послѣдній нищій одинаково будутъ лежать въ землѣ, для чего же обременять себя лишнимъ платьемъ? Такъ и сдѣлалъ ханъ; надѣлъ рубище дервиша, взялъ его кошель и палку и ушелъ изъ Шибэ.
Поселился Сарымбэть на берегу Кара-Куля, около могилы Майи. Выкопалъ землянку и живетъ, какъ отшельникъ. Перечиталъ онъ много мудрыхъ книгъ, долго и много молился и тысячу разъ передумалъ всю свою жизнь, полную легкомысленныхъ радостей, суетныхъ желаній и мыслей. Онъ не видѣлъ той пропасти, которая была сейчасъ подъ ногами…
Каждый день, каждый часъ, проведенный съ Майей, былъ сокровищемъ, а онъ его не замѣчалъ, ослѣпленный собственнымъ счастьемъ. И такъ всѣ люди живутъ, обвѣянные счастливой слѣпотой…
Жилъ Сарымбэть на берегу Кара-Куля до самой смерти, пока не сдѣлался сѣдымъ и дряхлымъ старикомъ. Къ нему приходили издалека, чтобы повѣдать какое-нибудь горе и научиться мудрости. Да, состарѣлся Сарымбэть, и глаза уже плохо видѣли, а онъ все оплакивалъ свою Майю, точно она умерла только вчера. Вѣдь она открыла ему свѣтъ жизни, она отдала ему сердце и душу, и проснулось его сердце…
— Майя, слышишь-ли ты меня? — повторялъ онъ каждый день надъ могилой своей возлюбленной. — Ужъ скоро я приду къ тебѣ, Майя, мое счастье, моя радость… Скоро, скоро!..
Сарымбэть вырылъ себѣ могилу рядомъ и спалъ въ ней, чтобы быть ближе къ ней, къ Майѣ.
Разъ онъ молился и слышитъ незнакомый голосъ:
— Ханъ Сарымбэть…
— Нѣтъ здѣсь никакого хана, а есть нищій Сарымбэть.
— Ты меня не узнаешь?
Посмотрѣлъ Сарымбэть — передъ нимъ стоялъ старый-старый человѣкъ съ пожелтѣвшей отъ времени бородой.
— Я — ханъ Олой…
— А, это ты… чтò же, садись рядомъ: мѣста довольно.
Они долго сидѣли и молчали.
— Сарымбэть, много ты пролилъ напрасной крови, но и искупилъ ее своимъ подвижничествомъ. Я пришелъ мириться съ тобой…
Заплакалъ Сарымбэть, припоминая истребленіе Гунхоя, и сказалъ:
— Похорони меня рядомъ съ Майей, ханъ Олой… Я завтра умру. Видѣлъ я здѣсь на озерѣ чудо. Когда я былъ ханомъ и ѣздилъ на озеро на охоту, то убилъ лебедушку. Чудная птица лебедь… Когда я переселился сюда, то лебедь, оставшійся безъ лебедушки, каждую весну прилеталъ сюда и каждое утро выплывалъ на озеро и жалобно кликалъ свою лебедушку. Тридцать лѣтъ онъ прилеталъ, тридцать лѣтъ горевалъ, а въ послѣдній разъ прилетѣлъ, поднялся высоко-высоко и грянулся ò-земь. Я это видѣлъ и подумалъ, насколько человѣкъ хуже даже глупой птицы… Моя Майя открыла
