ротъ. Они читали мысли другъ у друга въ душѣ, и это даже пугало ихъ. Иногда Майя задумывалась, и ханъ Сарымбэть хмурился, точно надъ ихъ головами проносились тяжелыя тѣни.
— Майя, о, я знаю, о чемъ ты думаешь!..
Онъ скрежеталъ зубами и падалъ на подушки въ безсильной ярости, чувствуя, что много есть такого, чтò не въ состояніи вырвать даже любовь. Ахъ, какъ много… Майя чувствовала его мысли и лицо у нея блѣднѣло, точно она умирала. Да, она страдала и за себя и за него, и чѣмъ была счастливѣе, тѣмъ сильнѣе мучилась.
— Майя, не думай ни о чемъ, — утѣшалъ ее ханъ Сарымбэть. — Чтò было, то прошло, а я счастливъ настоящимъ… О, какъ я счастливъ, Майя!.. Я до сихъ поръ даже и приблизительно не зналъ, чтò такое любовь…
Ханъ Сарымбэть часто говорилъ и думалъ о счастьи и все-таки не зналъ, чтò такое счастье… Здоровый не чувствуетъ въ полномъ объемѣ своего здоровья, такъ и счастливые люди. Онъ даже потерялъ счетъ времени, а оно шло такъ быстро, какъ колесо, которое катится по хорошей дорогѣ.
Разъ Майя припала своей красивой головкой къ груди хана и, краснѣя, проговорила:
— Мой повелитель, мое счастье, моя радость, я тебя подарю скоро величайшимъ счастьемъ, какимъ только можетъ подарить любимая женщина… Твоя радость отпечаталась въ моемъ сердцѣ, и я тебѣ подарю маленькаго хана. Да… Подарю, а сама умру. Я это чувствую…
— Майя, свѣтъ моихъ глазъ, дыханіе моихъ устъ, чтò ты говоришь?!.
— Да, да… Воля Аллаха неисповѣдима и ты скоро будешь отцомъ. Помни, что ты похоронишь меня въ степи, на берегу Кара-Куля, гдѣ носится вольный степной вѣтеръ. Это мое послѣднее желаніе…
Задумался ханъ Сарымбэть и потомъ засмѣялся. Всѣ женщины боятся родовъ, но вѣдь родятъ же бѣдныя и больныя женщины, а его Майя будетъ окружена и лучшимъ уходомъ, и всякими удобствами.
Все, чтò можно купить или достать силой — все будетъ у Майи…
Майя не обманулась. Она готовилась быть матерью, и счастливый ханъ Сарымбэть ухаживалъ за ней вдвойнѣ, какъ не ухаживала бы за ней родная мать. О, онъ все дѣлалъ для нея и спалъ въ ея комнатахъ, какъ послѣдній рабъ, чтобы ничто не нарушало покоя царицы Майи. Да, она была царица вдвойнѣ… Какъ онъ караулилъ ея сонъ, какъ угождалъ малѣйшей ея прихоти и какъ былъ счастливъ. Ожидаемый ребенокъ долженъ былъ покрыть собой все прошлое Майи, и съ нимъ рождалась новая жизнь.
— Ты меня забудешь… — говорила грустно Майя со слезами на глазахъ. — У тебя столько красивыхъ женщинъ, а Майи не будетъ. Только одна ея тѣнь пронесется вотъ здѣсь, гдѣ она была такъ счастлива… Помни это, ханъ, и впередъ всякая твоя радость будетъ отравлена. Вотъ здѣсь будетъ незримо бродить моя тѣнь… Здѣсь я была счастлива своимъ короткимъ счастьемъ.
Не вѣрилъ ханъ этимъ тяжелымъ предчувствіямъ, а случилось именно такъ, какъ думала Майя.
Она родила хану наслѣдника, а сама умерла на другой день.
Ханъ не отходилъ отъ ея постели и, когда она лежала мертвою, все смотрѣлъ на нее. Даже холодная рука смерти пощадила эту царственную красоту. Никогда Майя еще не была такъ красива, какъ мертвая — лицо такое строгое, блѣдное, точно выточено изъ слоновой кости.
