— 85 — V.
Дѣла у Пичугина шли все хуже и хуже. Чтобы поправиться, онъ пустился въ разныя предпріятія и вездѣ терпѣлъ жестокія неудачи. Взялъ нѣсколько убыточныхъ подрядовъ, арендовалъ мельницу, у которой пронесло плотину, встуналъ въ компаніи по хлѣбной торговлѣ—и тоже неудачно. Бсѣ эти непріятности онъ старался скрывать отъ жены, чтобы, елико возможно, удержать за собой репутацію главы дома. Иодъ пьяную руку Иванъ Семенычъ сознавалъ, что онъ слишкомъ поддался женѣ и что это можетъ плохо кончиться. Маремьяна Петровна незамѣтно подчинила его и заставляла плясать подъ свою дудку.
Начались тяжелые дни. Неудачи росли, а вмѣстѣ съ ними—и векселя. Нужно было просить отсрочекъ, переписывать векселя и входить въ сношенія съ разными темными личностями. Первый протестованный вексель — и купеческая репутація пропала. Между прочимъ, въ минуту отчаянія Иванъ Семенычъ какъ-то, противъ желанія, зашелъ пьяный къ своему бывшему приказчику Мокроносову, который встрѣтилъ его очень почтительно.
— А я къ тебѣ, Григорій Иванычъ, по дѣлу...—началъ Пичугинъ безъ всякихъ подходовъ.—Выручи,. голубчикъ, а про старое не будемъ поминать.
— Что же, я могу-съ, Иванъ Семенычъ, съ нашимъ полнымъ удовольствіемъ, потому какъ я чувствую свое ничтожество.
Это была поддержка, которія не входила въ расчеты. Но она подкрѣпила не надолго, и Мокроносовъ первый посовѣтовалъ своему бывшему хозяину:
— Удивляюсь я вамъ, Иванъ Семенычъ, что вы себя унижаете и ходите по чулшмъ людямъ, а капиталъ дома лежитъ. Мужъ и жена —одна сатана, а у Маремьяны Петровны есть капиѣалецъ...
— Да вѣдь это ея приданое, Гриша?.. Въ случаѣ чего, на нашихъ же дѣтей пойдетъ...
— Это все единственно. Иванъ Семенычъ, а я только вамъ добра же желаю. По купечеству всѣ въ одно перо живутъ.
Этотъ Мокроносовъ сталъ бывать у Пичугиныхъ, какъ свой человѣкъ, и даже уговорилъ Маремьяну Петровну ііоступиться половиной родительскаго капитала.
— А вексельки-то вы къ себѣ —совѣтовалъ онъ. — Конечно, мужъ и жена—одна сатана, а неровенъ часъ... Оно все же надежнѣе, Маремьяна Петровна. Можно и такое условіе подстроить: плачу, молъ, за мужа всѣ долги, а все имущество его перевожу за себя. Тутъ уже взятки гладки.
Маремьяна Петровна поломалась, но сдѣлала, какъ совѣтовалъ Мокроносовъ. Иванъ Семенычъ съ этого рокового часа сталъ чувствовать себя въ своемъ домѣ какимъ-то чужимъ, лишнимъ человѣкомъ. Всѣмъ распоряжалась жена, а онъ только поднисывалъ векселя и потихоньку напивался къ вечеру ежедневно. Въ обращеніи жены уже было замѣтно какое-то пренебреженіе, и она вышучивала его передъ знакомыми. Чтобы отдохнуть, Пичугинъ завертывалъ въ колоніальный магазинъ и тамъ напивался лишній разъ.
— Эхъ, Ваня, Ваня...—качалъ головой Калининъ.— А ты поучи жену какъ-нибудь, чтобы не фордыбачила.
— Не могу... Да и самъ я кругомъ виноватъ.
— Это ужъ ты напрасно: завсегда жена нередъ мужемъ должна чувствовать себя виноватой. Это ужъ не нами заведено, не нами и кончится...
