— 71 —
Емельянъ вскакивалъ и зажималъ ротъ рукой. Нѣсколько разъ ему казалось,
что становой зоветъ кого-то, и Аннушка едва его успокаивала.
— Никого онъ не зоветъ. Такъ, поблазнило.
— Охъ, пронеси тучу морокомъ!..
Споръ въ гостиной продолжался. Громче всѣхъ говорилъ Александръ Иванычъ, весь красный отъ выпитаго вина.
— Послужили бы вы на моемъ мѣстѣ?!.. — кричалъ онъ. — Тогда бы узнали, какъ жалованье получаютъ. Ни днеыъ ни ночью покоя не знаешь, какъ цѣпная собака. Вѣдь я за весь уѣздъ отвѣчаю... Что случилось, сей- чась и подавай Александра Ивапыча. Какъ? Что? Почему? И отдуваешься за всѣхъ, хуже каторжнаго.
О. Спиридонъ невольно вздрогнулъ, когда становой произнесъ роковое слово: каторжный.
— Александръ Иванычъ, тебѣ все зачтется... — замѣтилъ онъ. — Зачтется? Ха-ха... За собакой палка не пропадетъ—вотъ тебѣ и зачтется. Знаемъ хорошо... Одного начальства сколько на моей шеѣ сидитъ: губернаторъ, разные предсѣдатели, чиновники особыхъ порученій, ревизоры... Словъ никакихъ не хватить, чтобы разговаривать-то съ ними. А дѣло само собой... Вотъ я сейчасъ сижу съ вами, пью водку, а вы думаете, что все это такъ, зря?.. Нѣ-ѣтъ, шалишь! У меня, какъ у лисы, тысяча думушекъ... Есть тутъ одниъ человѣкъ... да...
У отца Спиридона захватило духъ, когда становой съ пьяной откровен- ностью заговорилъ объ „одномъ человѣкѣ“. О. Евфимій политично молчалъ.
— Какой же это человѣкъ? — спросилъ о. Спиридонъ, не имѣя силъ больше тернѣть — все равно, одинъ конецъ.
— Какой человѣкъ? — грозно спросилъ Александръ Иванычъ, страшно вращая глазами.—А ужъ я до него доберусь... Еще не родился такой мошенникъ, который обманулъ бы Александра Иваныча. Шалишь... А человѣкъ... да, человѣкъ...
Александръ Иванычъ уже раскрылъ ротъ, чтобы назвать таинственнаго „одного человѣка“, о. Спиридонъ даже закрылъ со страха глаза, а когда открылъ ихъ — Александръ Иванычъ свалился на диванъ и уже спалъ съ раскрытымъ ртомъ.
— Не будемъ его безпокоить, — политично шепнулъ о. Евфимій, подымаясь съ мѣста.— Пусть проспится...
Какъ говорила Аннушка, такъ и вышло. Становой собственно остановился у отца Евфимія, а вышло такъ, что остался онъ у отца Спиридона. Это былъ ловкій маневръ скачать дорогого гостя со своихъ рукъ...
„Да, очень даже ловко,—думалъ о. Спиридонъ, провожая скромно удиравшаго домой о. Евфимія.— Да, вообще... Очень большой хитрецъ о. Евфимій“. Увидавъ сидѣвшихъ въ кухнѣ писаря и старшину, о. Спиридонъ оторопѣлъ со страха. Значить, его арестовали, а становой только притворился спящимъ. Теперь ужъ все копчено. Вотъ тебѣ и „одинъ человѣкъ“... Аннушка проводила отца Евфимія злыми глазами. Хорошъ гусь, навязалъ дѣдушкѣ пьянаго гостя. Александръ-то Иванычъ, можетъ-быть, цѣлую недѣлю прокутить. Вотъ и изволь, возись съ нимъ.
Проводивъ о. Евфимія, о. Спиридонъ зашелъ въ кухню.
— Здравствуйте, — проговорилъ онъ, прищуривал глаза.
— Ну что, заснулъ? — шопотомъ спрашивалъ старшина.
— А кто его знаетъ,—уклончиво отвѣтилъ о. Спиридонъ. —Будто уснулъ... А вы тутъ кого караулите?
