— 46 —
— Хорошо, хорошо, — соглашался о. Алексѣй, надѣвая епитрахиль.
Матрена посмотрѣла кругомъ, не нужно ли еще чего-нибудь, и вышла въ сѣни. Тамъ она припала головой къ бревенчатой стѣнкѣ и тихо заплакала. Очень ужъ ей сдѣлалось жаль дѣдушки Тита... Раньше къ мысли о его скорой смерти она относилась почти равнодушно, а теперь ее точно что схватило прямо за сердце.
IV
О. Алексѣй помолился вслухъ, взялъ горѣвшую у образа свѣчу и отправился на печь. Дѣдушка Титъ едва могъ перекатить голову на подушкѣ, чтобы поздороваться. Въ первую минуту о. Алексѣй даже не узналъ его, такъ старикъ измѣнился за послѣдній годъ. Это былъ настоящій лѣсной богатырь съ могучей грудью и крѣпкимъ складомъ всего тѣла, лежавшаго теперь неподвижно. Покрытое глубокими морщинами лицо точно выцвѣло и помертвѣло. Оставались живыми одни сѣрые глаза, глядѣвшіе теперь какимъ-то просвѣтленнымъ дѣтскимъ взглядомъ.
— А ты погоди, отецъ духовный...— заговорилъ больной съ трудомъ.— Надо мнѣ сперва поговорить съ тобой просто, а потомъ ужъ исповѣдуй... да!.. О. Алексѣй сѣлъ у припечка и погасилъ свѣчу.
— Ну, говори, дѣдушка...
Старикъ лежадъ нѣсколько времени съ закрытыми глазами, а потомъ спросилъ шопотомъ:
— Слышишь, отецъ духовный?
— Нѣтъ, ничего не слышу.
— А вода шумитъ?
— Тебѣ это кажется.
— А ты слушай... это Смородинка играетъ... вотъ какъ играетъ... Ужъ я-то знаю ее...
— Ты хотѣлъ что-то разсказать, дѣдушка?
— А сейчасъ... Охъ, какъ вода играетъ!
— Ну, пусть ее играетъ...
— И тогда она такъ же играла, отецъ духовный... въ самый разъ такъ же...
Потомъ старикъ при6ъвилъ опять шопотомъ:
— А слышишь, какъ она кричитъ?
— Кто она?
— Маремьяна? Вотъ еще крикнула... Это ее рѣка несетъ... захлебывается Маремьяна-то...
Дѣдушка Тита отъ налряженія опять впалъ въ полузабытье и только потомъ могъ говорить, когда пришелъ въ себя и немного успокоился.
— Давно это было, отецъ духовный... да...Побольше сорока годовъ... пожалуй, и всѣ пятьдесятъ... Значитъ, Матрена-то еще ползуномъ была... такъ, едва около лавки ходила... Ну, значитъ, больно давно, ежели у Матрены сейчасъ свои внучата есть... Полуденку деревню знаешь?
— Моего приходъ... Какъ не знать!
— Верстовъ съ пять отъ нашей-то Медвѣдевой... Ну, по Смородинкѣ у насъ идутъ росчисти вплоть до полуденскихъ покосовъ, сходятся, значитъ... А моя росчисть совсѣмъ рядомъ сошлась съ гундобинской... значитъ, былъ такой Петръ Гундобинъ да угодилъ въ солдъты, а хозяйствомъ руководствовала его жена Маремьяна, зиачитъ, солдатка. Ну, бабьимъ дѣломъ ничего,
