— 36 —
жиденькимъ чахоточнымъ теноркомъ псаломщику, дурачокъ Мишка, стоялъ впереди всѣхъ и торопливо откладывалъ земные поклоны. Старшина Силантій стоялъ на своемъ мѣстѣ у праваго клироса и никакъ не могъ нопасть въ праздничное настроеніе. Онъ откладывалъ широкіе кресты, вздыхалъ и думалъ все время о голодномъ лѣтѣ. Какъ-то обсѣются мужички, какъ-то подымутся с ими, когда высыплетъ первая весенняя зелень, на которую можно будетъ выгнать изголодавшуюся за зиму скотину. А если весна издастся засушливая и холодная, а лѣто будетъ сырое, —о хъ, трудно поправляться, какъ ни поверни. Вчера пріѣзжалъ земскій фельдшеръ и разсказывалъ въ волости, что по деревнямъ пошла какая-то новая болѣзнь — цынга, а ребятишки мрутъ, какъ мухи.
Заутреня была въ половинѣ, когда сквозь толпу протолкался лысый волостной сторожъ Сергѣичъ и дернулъ старшину за рукавъ.
— Чего тамъ? — сурово спросилъ Силантій, недовольный, что его безпокоятъ уже совсѣмъ не во-время.
— Силантіи Ефтифеичъ, бродяги-то въ волость пришли...—шепталъ Сергѣичъ. — Я въ окно едва выскочилъ... Какъ разъ нодожгутъ или что сдѣлаютъ...
— Н-но-о?!..—изумился Силантш, но сообразилъ, что не нужно булгачить народъ, и сказалъ Сергѣичу:—Ты, смотри, не болтай зря... я ужо сейчасъ самъ пойду.
Выходя изъ церкви, Силантш позвалъ съ собой надежныхъ мужиковъ человѣкъ десять и объяснилъ имъ, въ чемъ дѣло. Иадежные мужики выслушали, почесали въ затылкахъ и рѣшили, что дѣло выходитъ совсѣмъ особенное.
— А много ихъ? — спрашивалъ старшина Сергѣича.
— Едва я убѣгъ чрезъ окно... Болтали ребята, что человѣкъ двѣнадцать ихъ въ избушкѣ живетъ, ну, значить, всѣ двѣнадцать и пришли.
У всѣхъ явилась мысль, что эти двѣнадцать бродягъ или село подпалятъ, или кого попало ножомъ полыхнуть. Имъ вѣдь все равно.
Старшина, какъ начальство, шелъ къ волости впереди и оглядывался но сторонамъ, точно боялся какой засады. Мужики сбились въ одну кучу и подтянули кушаки на всякій случай. Волость стояла недалеко отъ церкви, и всѣхъ удивляла дерзость бродягъ. Придушили бы Сергѣича, разбили сундукъ съ мірскими деньгами и поминай какъ звали.
— Надо, мужички, съ опаской...— шонотомъ проговорилъ Силантш, когда они были уже совсѣмъ близко. — Подходите съ трехъ сторонъ да съ опаской... Эхъ, оборонки ни у кого нѣтъ, а то неровенъ часъ...
Силантіи начиналъ трусить и нѣсколько разъ поводилъ плечами, какъ дѣлаютъ борцы, когда хотятъ вступить въ рукопашную. По его совѣту мужики раздѣлились на три кучки и осторожно начали подходить къ волости, стоявшей на углу. Трое перелѣзли черезъ прясло (изгородь) въ огородъ, чтобы отрѣзать отступлеиіе врагу.
— Вонъ онъ... — шепнулъ Сергѣичъ, дергая Силантія за рукавъ и указывая рукой на волостное крылечко, гдѣ смутно обрисовалась сидѣвшая неподвижно человѣческая фигура.—Это, надо полагать, ихній сторожъ, а остальные грабятъ волость...
Не подходя нѣсколькихъ шаговъ, Силантіи крикнулъ:
— Эй, кто тамъ?!..
Фигура оставалась неподвижной.
— Эй, ты, чего тутъ сидишь?—крикнулъ Сергѣичъ, набираясь храбрости. — Какой человѣкъ?
