звѣздѣ моей, мнѣ случится встрѣтиться съ какимъ нибудь великаномъ, какъ это въ частую случается странствующимъ рыцарямъ, если съ перваго удара я поражу или даже проколю его насквозь, и онъ очутится въ моей власти, тогда мнѣ необходимо будетъ имѣть даму, къ которой я могъ бы послать побѣжденнаго мною великана, дабы, павъ передъ нею ницъ, онъ сказалъ ей покорнымъ голосомъ: «высокая дама! я великанъ Каракаліумбро, владѣтель Маландаринскаго острова, побѣженный на поединкѣ безстрашнымъ и на всегда славнымъ рыцаремъ Донъ-Кихотомъ Ламанчскимъ, по приказанію котораго я прихожу пасть ницъ предъ вашей красотой и у вашихъ ногъ ждать вашихъ повелѣній. «О, какъ счастливъ былъ нашъ гидальго, сложивъ эту пышную тираду. Но радость его была еще полнѣе, когда онъ нашелъ наконецъ ту, которой суждено было очаровать его сердце и поработить его мысли. Этой волшебницей стала, сама того не зная, молодая, хорошенькая поселянка Альдонзо Лорензо. Истративъ много времени на пріисканіе ей названія, которое бы, гармонируя съ его собственнымъ, заставляло видѣть въ ней принцессу или другую высокую даму, онъ назвалъ ее наконецъ Дульцинеей Тобозской. Послѣднее слово указывало на мѣсторожденіе ея — деревню Тобозо. Имя, пріисканное имъ своей красавицѣ, показалось ему столь же звучнымъ, благороднымъ и возвышеннымъ, какъ имена, данныя имъ себѣ и своему коню.
Покончивъ со всѣми приготовленіями, гидальго нашъ не хотѣлъ болѣе медлить приведеніемъ въ исполненіе задуманнаго имъ предпріятія, считая уже себя отвѣтственнымъ за всѣ неоплаченные долги, неотомщенныя обиды, ненаказанныя преступленія, словомъ за все зло, допускаемое бездѣйствіемъ его тяготѣть надъ землею. И вотъ на зарѣ одного изъ самыхъ жаркихъ іюльскихъ дней, никѣмъ не замѣчен-
