кожъ ничего у нея не пытати: о чемъ присланъ въ томъ его и отдѣлати, да борзѣе и отпустити; а чюжая служка что почнетъ сказывати, и того у нея не слушати, да еще избранити: о чемъ ты присланъ, то и памятуи, а иного у тебя не спрашиваемъ[1]. То доброму мужу и женѣ похвала, только у нихъ слуги вѣжливы[2]. А пошлешъ куды сына, или слугу и что накажешъ сговорити, или что сдѣлати, и что купити, и ты вороти, да выпроси его, что ты ему наказывалъ и что ему говорилъ сдѣлати или купити,—и толко по твоему наказу все изговоритъ тебѣ, ино добро и пошли. А пошлешъ съ слугою къ кому ѣству или питіе, или что ни буди или какую ссуду, да воротя, выпроси его куды несешъ? толко такъ скажетъ, какъ наказано, то добро. А посылай ѣству цѣлу и питіе въполнѣ ; ино солгать неумѣть. А товаръ посылай смѣтивъ и смѣривъ; а всего лутче запечатавъ: ино безгрѣшно. Да и о томъ слугамъ вопрошатися[3], что съ нимъ посылаютъ и безъ государя отдати ли, толко его у себя нѣтъ или домои отнести. А о тѣхъ дѣлехъ[4] о всѣхъ не догается государь или государыня сына или слугу воротити, да допросити, куды съ чѣмъ посланъ и что наказали,—и умнои сынъ или слуга вѣжливои самъ воротится и, вѣжливо колпакъ[5] снявъ[6], у государя вопроситъ о всемъ и переговоритъ, что ему наказано, толко потому, ино добро. Куды пошлютъ слугу въ добрые люди,
