на кафтаны, и на сарафаны, и на терлики, и на шубы паволоки, и то у нея на домашнеи обиходъ перекроено и перешито; а будетъ сълишкомъ за обиходомъ надѣлано полотенъ, и ущинъ, и холстовъ, и скатертеи, и убрусовъ, и ширинокъ или иного чего, ино того и продастъ, и что ино надобѣ того купитъ, а у мужа на то не проситъ. А рубашки красныя мужскія, и женскія порты, то все самой кроити или дати при себѣ кроити, и всякіе остатки и обрѣзки, комчаты и таѳтяные и дорогое, и дешевое, и золотое, и шелковое, и бѣлое, и красное, и пухъ, и торочки, и спорки, и новое и ветчаное все бы было прибрано,—мелкое въ мешечкахъ, а останки сверчены и связаны; а все разобрано по числу и упрятано, и какъ чего подѣлати ветчанаго или и новаго не стало[1], а то все есть въ запасѣ и въ торгу того не спрашиваешь[2], далъ Богъ у добраго промыслу и у совершеннаго разума, все дома лучилося[3]; а въ торгу устанешъ прибираючи, а и приберешъ, ино въ трое купишъ, а иногда и не приберешъ.
А ко всякому[5] рукодѣлію у мужа и у жены всякая порядня и снасть была бъ въ подворьи: и плотнишная[6], и пор-
