И начнетъ съ ними та баба невозбранно стояти и говорити, на рѣкѣ и на встрѣчѣ. Аще и государь осмотритъ и молвитъ,—они же съ женою, а не съ мущиною стоятъ; и потомъ начнетъ къ нимъ и ко двору приходить; они жъ опознаютъ ее и съ государынею своею[1].... и отъ таковыхъ бабъ младымъ людемъ велія спона бываетъ: прельщеніе на блудъ, и на татьбу, и дѣтемъ губленія, и изгибель всему имѣнію и всему дому смятеніе. Паче же глаголю[2]: горе мнѣ, вси есмы прелщаемы отъ общаго врага діавола, нашимъ оружіемъ побѣждени бываемъ. Дерзну рещи: блаженная Ѳеодора Александрійская не отъ жены ли прельщена, ложе мужа своего не сохрани; но едва покаяніемъ и терпѣніемъ многимъ умоли всемилостиваго Бога, и велику сподобися отъ Бога сосуду избранну быти; а[3] и намъ, еще же умолчимъ, понеже не вмѣстно бываетъ слышащимъ, а имѣяи уши слышати, да слышатъ и разумѣваетъ въ прикрытыхъ словесѣхъ. Но преди поидемъ о тѣхъ же слугахъ[4]. И съ дурными бы рѣчми къ государыне не приходити; и волхвовъ, съ кореніемъ и съ зеліемъ, и кто тѣмъ промышляетъ, съ тѣми бы отнюдь не зналися, и государемъ бы своимъ про тѣхъ[5] не сказывали: тѣ суть бѣсовскія слуги; а служили бы государемъ своимъ вѣрою, и правдою и добрыми дѣлы[6]. А государь, и государыня, людеи своихъ[7] жаловали бъ и поили, и корми-
