взглянувъ мнѣ въ глаза съ выраженіемъ, котораго я еще не видѣлъ раньше и которое заставило меня затрепетать отъ восторга. Затѣмъ она опустила глаза и, когда подняла ихъ, они уже снова смѣялись.
— Вотъ если бы насъ могли видѣть наши друзья, — сказала она. — Обратили ли вы вниманіе, какой у насъ видъ?
— На вашъ видъ я обращалъ вниманіе часто, — отвѣтилъ я озадаченный выраженіемъ, которое я видѣлъ въ ея глазахъ, а такъ же внезапной перемѣной разговора. — Господи! — вскричала она. — На что же я похожа?
— Скорѣе всего на воронье пугало, — отвѣтилъ я. — Взгляните только на ваши грязный юбки и на эти прорѣхи. А кофточкаI Не нужно быть Шерлокомъ Холмсомъ, чтобы прійти къ заключенью, что вы варили обѣдъ на кострѣ, не говоря уже о томъ, что вамъ приходится возиться съ свѣтильниками изъ котиковаго жира. Но лучше всего, это ваша шапочка! И это та женщина, которая написала «Невольный Поцѣлуй»!
Она, сдѣлала мнѣ глубокій реверансъ и сказала:
— Что же касается васъ, сэръ…
Мы продолжали весело болтать, но въ ея шутливыхъ словахъ, я все же уловилъ что-то серьезное, что напоминало то выраженіе, которое я поймалъ въ ея глазахъ. Что же это было такое?
Можетъ быть наши глаза говорили помимо нашей воли? Мои глаза говорили, я знаю, и я старался заставить ихъ умолкнуть. Но она, можетъ быть,
