улыбку. — Томасъ Могриджъ, сэръ, къ вашимъ услугамъ.
— Хорошо, Томасъ, — сказалъ я. — Я васъ не забуду, когда моя одежда высохнетъ.
Его лицо просвѣтлѣло и глаза блеснули.
— Благодарю васъ, сэръ, — сказалъ онъ съ смиренной благодарностью въ голосѣ.
Тотчасъ же дверь открылась, онъ отступипъ въ сторону, и я вышелъ на палубу. Я еще чувствовалъ слабость отъ долгаго пребыванія въ водѣ. На меня налетѣли порывы вѣтра; я пошатнулся и кое-какъ добрелъ по движущейся подо мной палубѣ до каюты, за которую и ухватился. Шхуна такъ и ныряла по могучимъ волнамъ Тихаго океана. Если она идетъ на юго-западъ, какъ сказалъ Джонсонъ, то вѣтеръ, соображалъ я, дуетъ съ юга. Туманъ исчезъ, и солнце ярко сверкало на зыбкой поверхности воды. Я посмотрѣлъ на западъ, гдѣ должна была находиться Калифорнія, но ничего не увидѣлъ, кромѣ низко разстилавшагося тумана — того самаго тумана, который былъ причиной гибели Мартинеца, и благодаря которому я попалъ въ мое настоящее положеніе. На сѣверъ отъ насъ, и не очень далеко, виднѣлась группа голыхъ скалъ, поднимавшихся изъ моря, на которыхъ я могъ раэличить маякъ. На юго-западѣ, почти въ нашемъ курсѣ, я увидѣлъ туманное очертаніе треугольныхъ парусовъ какого-то судна.
Окончивъ обзоръ горизонта, я сталъ разсматривать то, что непосредственно окружало меня. Прежде всего я подумалъ, что человѣкъ, потер-
