Эта страница была вычитана
— 56 —
фактически имеет для субъекта имущественную цену. Сюда причисляется между прочим и владение, т. е. фактическое господство над вещью. В этом смысле к имуществу можно причислять и постоянных заказчиков известного промышленного предприятия, и клиентелу адвоката. В юридическом смысле имущество обнимает только такие блага, которые юридически принадлежат лицу[1].
Главное подразделение имущественных прав — на вещные и на права требования.
а) Вещными правами называются те, которые подчиняют нам вещь непосредственно[2]. Важнейшее из этих прав — право
- ↑ L. 49. D. de V. S. 50. 16. Ulpianus libro 59 ad edictum: „Bonorum“ appellatio aut naturalis aut civilis est. naturaliter bona ex eo dicuntur, quod beant, hoc est beatos faciunt: beare est prodesse. in bonis autem nostris computari sciendum est non solum, quae dominii nostri sunt, sed et si bona fide a nobis possideantur vel superficiaria sint. aeque bonis adnumerabitur etiam, si quid est in actionibus petitionibus persecutionibus: nam haec omnia in bonis esse videntur. Ульпиан называет здесь фактическое обладание — naturalis, а юридическое — civilis appellatio bonorum. Так справедливо полагает Birkmeyer, привед. сочин., стр. 15; иначе, но не верно — Windscheid, § 42, прим. 3 и другие авторы.
- ↑ В новейшее время в философии права весьма распространено то мнение, что права́ существуют только по отношению к лицам. Windscheid, т. 1, § 38, говорит: „Все права существуют лишь между одним лицом и другим, а не между лицом и вещью. Вещное право знает одни запретительные нормы; его содержание следовательно отрицательно. Оно состоит в том, что все должны воздерживаться от воздействия на вещь и не мешать подобному воздействию со стороны управомоченного“. Последовательным выводом из такого взгляда является мнение Schlossmann’a — Vertrag, стр. 257, 261, который вообще отрицает научное значение понятия вещного права; последнее называется им „вспомогательным средством терминологии“. Ср. еще Thon: Rechtsnorm, стр. 161 след.; Bierling: Kritik, т. 2, стр. 169 след.; Hellwig: Anspruch und Klagrecht, стр. 26. С этой точки зрения даже собственность, самое положительное из всех прав, представляется имеющей одно только отрицательное содержание. Но римское и общегерманское право не стоят в своих классификациях на такой высоте абстракции, исходя из конкретного и, если угодно, наивного представления. Римляне говорят „res mea est“, т. е. вещь считается как бы закрепленной за собственником, подчиненной ему. Отсюда вытекает, что „ubi rem meam invenio, ibi vindico“, т. e. эти права можно в случае их нарушения отстаивать против всех и каждого. Точно так же они смотрели и на другие вещные права. Ср. Wächter: Erörterungen, вып. 1, статья 4, стр. 88. По нашему мнению, эта неспособность просто смотреть на вещное право коренится в ложном понимании права в субъективном смысле, ставшем господствующей догмой. См. об этом ниже § 39. Кто по этому господствующему учению отождествляет право в субъективном смысле с дозволенностью воли — Wollen dürfen, тот вместе с Windscheid’oм, — привед. сочин. — и должен придти к заключению, что здесь о дозволенном можно говорить лишь по отношению к лицам, а отнюдь не к вещам. Тот же, кто вместе с нами видит в праве в субъективном
