Actiones заключали в себе большею частью утверждение, что истцу принадлежит определенное право. Весь спор и решение по римскому процессу вращались поэтому около вопроса о наличности или отсутствии типичного предусмотренного в actio правомочия[1]. Так напр. иск о праве собственности был направлен на разрешение вопроса о праве собственности в отношении виндицируемой вещи; формула иска гласила: fundum Sempronianum АiАi esse. В вытекавшем отсюда процессе истец имел право ссылаться на какой угодно законный способ приобретения своего права на данную вещь. Он мог напр. сперва указывать на приобретение вещи по предсмертному отказу, а потом, оставляя этот титул, опираться на покупку и передачу. Но, какие бы основания ни были затронуты во время производства, по вопросу о праве собственности допускался только один иск. Впрочем, в виде исключения разрешались иски о праве собственности expressa causa. Здесь юридический спор ограничивался только одним вопросом, является ли истец собственником в силу точно указанного в данном случае правового основания[2].
- ↑ См. выше § 128, прим. 6.
- ↑ Вопрос о том, встречались ли в Риме actiones in rem „expressa causa“, является впрочем спорным. Против этого высказался Puchta в Rheinisches Museum, т. 2, стр. 251; за их допустимость стоял Heffter в том же журнале, т. 3, стр. 222, на что̀ Пухта возражал там же, стр. 487. В пользу исков о праве собственности expressa causa ссылаются на Павла libro 70 ad edictum… l. 14, § 2. D. de except. rei judicatae. 44. 2: Actiones in personam ab actionibus in rem hoc differunt, quod, cum eadem res ab eodem mihi debeatur, singulas obligationes singulae causae sequuntur nec ulla earum alterius petitione vitiatur: at cum in rem ago non expressa causa, ex qua rem meam esse dico, omnes causae una petitione adprehenduntur. neque enim amplius quam semel res mea esse potest, saepius autem deberi potest. Обыкновенно слова „non expressa causa“ переводятся так: „поскольку causa не была выражена“, Пухта же понимает их иначе: „так как causa не выражена в формуле виндикации“. В этом он усматривает настоящее основание решения, а не простую оговорку. Однако господствующий взгляд подтверждается словами Ульпиана libro 75 ad edictum. l. 11, § 2. D. eod.: Si quis autem petat fundum suum esse eo, quod Titius eum sibi tradiderit, si postea alia ex causa petat causa adjecta, non debet summoveri exceptione. Из всего содержания видно, что causa adjecta, благодаря которой допускается новый процесс, есть не что иное, как передача — traditio, выставленная истцом, как сказано в начале приведенного места, единственным основанием своего прежнего иска. Пухта под causa adjecta понимает приобретение, совершившееся только после первого процесса. Но если бы Ульпиан подразумевал под causa adjecta именно это, то его определение было бы крайне неясно.
