легко поколебать и самое jus certum, добытое путем тяжелой борьбы в законах XII таблиц[1].
b) Со времен римских императоров преобладает уже толкование по смыслу законов. Цельз прямо указывает на это в l. 17. D. de leg. 1. 3: scire leges non hoc est verba earum tenere, sed vim ac potestatem[2].
Спрашивается, конечно, откуда же возможно еще почерпнуть смысл закона, как не из слов, в которых он формулирован и объявлен? Разве слово и мысль не составляют одно целое, подобно душе и телу? Ответ бесспорен. Смысл закона должен быть выражен в самом документе закона; отсюда он обращается к нам. Однако не требуется, чтобы этот смысл ясно обнаружился непосредственно из слов закона; весьма часто из текста закона почерпаются представления, прямо не выраженные в нем, но несомненно присущие этому закону.
Таким образом, толкование должно руководиться не только тем, что̀ прямо высказано в законе, но точно также и тем, что̀ выражено в нем косвенно. Это последнее можно назвать «скрытым содержанием» закона.
Чтобы прочно установить смысл, заключающийся в законе, толкователь должен использовать все предоставленные ему средства.
Прежде всего, разумеется, следует твердо установить текст закона[3]. Это является скорее основанием, нежели составною частью толкования.
- ↑ О буквальном толковании эпохи римского jus strictum ср. Jhering: Geist des römischen Rechts, т. 2, стр. 441 и след. Иеринг доказывает, что буквальное толкование у древних римлян нередко было тенденциозным, т. е. в слове искалось лишь подтверждение того, что̀ на самом деле считалось правом.
- ↑ Принцип нового метода толкования формулируют l. 17, l. 18 и l. 19. D. de leg. 1. 3; все три места взяты из Дигест Цельза. То же основание можно найти и в другом фрагменте Цельза, l. 24. D. eod.; см. ниже § 35, прим. 4.
- ↑ Критика текста особенно важна в таких источниках, которые, подобно Corpus juris civilis, переданы не в аутентически установленной государственною властью форме. Но и в новых законах, аутентически обнародованных в законодательных сборниках, нельзя обойтись без критики текста. Стоит переставить, напр., запятую — и смысл получится иной. Точно также описка или опечатка может изменить смысл предложения. См. Binding: Handbuch des Strafrechts, т. 1, стр. 459.
