Подъ звяканье колокольчиковъ, звуки гармоники и пьяные выкрики пѣсенъ, тащились по селу взмыленныя пары съ санями, полными пьянаго люда.
Въ воскресенье, передъ заговѣньемъ, въ сумерки, притащился такой поѣздъ и къ Бунтову двору. Сѣрый жеребецъ, весь въ мылѣ, шелъ передомъ. Онъ широко поводилъ заиндивѣлыми боками и замѣтно похудалъ за свадьбу.
Михайла легко соскочилъ съ передка саней, откуда онъ правилъ стоя, и отворилъ ворота. Гости шумно поднялись по высокому крыльцу въ избу и, привѣтствуемые Ильей Ивановичемъ и Васеной, не раздѣваясь, разсѣлись за приготовленные столы. Молодыхъ усадили впереди, въ почетномъ yглy. Для нихъ приготовлено было особое угощеніе.
— Милости просимъ, гости дорогіе!.. — скрипѣлъ насколько возможно ласково Илья Ивановичъ.
— Добро пожаловать... — вторила ему Васена, разставляя тарелки съ разной снѣдью.
Василій появился съ бутылкой, и чарка пошла по рукамъ. Пированье началось.
Въ избу набрались и зрители: это были подростки и молодухи изъ сосѣднихъ семей. Они жались къ косякамъ, прятались по угламъ и, тихо перешептываясь, наблюдали гостей. Съ улицы жались къ стекламъ такія же любопытныя лица.
Под звяканье колокольчиков, звуки гармоники и пьяные выкрики песен, тащились по селу взмыленные пары с санями, полными пьяного люда.
В воскресенье, перед заговеньем, в сумерки, притащился такой поезд и к Бунтову двору. Серый жеребец, весь в мыле, шел передом. Он широко поводил заиндевелыми боками и заметно похудал за свадьбу.
Михайла легко соскочил с передка саней, откуда он правил стоя, и отворил ворота. Гости шумно поднялись по высокому крыльцу в избу и, приветствуемые Ильёй Ивановичем и Васёной, не раздеваясь, расселись за приготовленные столы. Молодых усадили впереди, в почётном yглy. Для них приготовлено было особое угощение.
— Милости просим, гости дорогие!.. — скрипел насколько возможно ласково Илья Иванович.
— Добро пожаловать... — вторила ему Васёна, расставляя тарелки с разной снедью.
Василий появился с бутылкой, и чарка пошла по рукам. Пированье началось.
В избу набрались и зрители: это были подростки и молодухи из соседних семей. Они жались к косякам, прятались по углам и, тихо перешёптываясь, наблюдали гостей. С улицы жались к стёклам такие же любопытные лица.
