Посреди избы на высокомъ табуретѣ сидѣла дѣвушка и конфузливо улыбалась. Кругомъ нея, важно выступая, прохаживался Михайла. На молодомъ красивомъ лицѣ парня сіяла такая спокойная самоувѣренность, точно онъ совершалъ важное священнодѣйствіе. Дѣвушки высокими голосами, съ рѣзкимъ альтовымъ тембромъ, пѣли всѣ въ униссонъ:
|
Ты пройди, пройди, монахъ, |
Михайло постучалъ пальцемъ объ столъ...
Въ избу опрометью вбѣжало нѣсколько человѣкъ подростковъ.
— Тимошку Бѣлаго на судъ повели! Земскій пріѣхалъ, — заговорили наперебой вошедшіе. — Народу стра-асть что!.. Кирюшка стражникъ за Мишкой побѣгъ...
Парни и дѣвки переполошились. Игра пріостановилась. Сзади раздался рѣзкій, безпорядочный звукъ гармоники...
— Идемте, ребята на сходъ! Идемте! Гайда!.. — кричали голоса.
— Дѣвки, собирайтесь!
Толпа молодежи вышла изъ избы и направилась къ улицѣ. Затянули пѣсню. Зарокотала гармонія.
Посреди избы на высоком табурете сидела девушка и конфузливо улыбалась. Кругом неё, важно выступая, прохаживался Михайла. На молодом красивом лице парня сияла такая спокойная самоуверенность, точно он совершал важное священнодействие. Девушки высокими голосами, с резким альтовым тембром, пели все в унисон:
|
Ты пройди, пройди, монах, |
Михайло постучал пальцем об стол...
В избу опрометью вбежало несколько человек подростков.
— Тимошку Белого на суд повели! Земский приехал, — заговорили наперебой вошедшие. — Народу стра-асть что!.. Кирюшка стражник за Мишкой побёг...
Парни и девки переполошились. Игра приостановилась. Сзади раздался резкий, беспорядочный звук гармоники...
— Идёмте, ребята на сход! Идёмте! Гайда!.. — кричали голоса.
— Девки, собирайтесь!
Толпа молодежи вышла из избы и направилась к улице. Затянули песню. Зарокотала гармония.
