Ему до сихъ поръ не приходило въ голову сдѣлать Михайлу соучастникомъ своихъ стремленій и видовъ на будущее. Теперь, глядя на мужественную фигуру брата и на его сосредоточенное лицо, Антонъ какъ бы впервые увидалъ въ немъ равное себѣ существо, способное понять его.
— Мишанька! — позвалъ онъ, бросая «цыгарку» подъ ногу.
— Что? — отозвался тотъ, не отводя глазъ отъ книги.
— А не толковалъ вамъ учитель про чужія земли?
— Про какія это?
— Ну, про Африку тамъ... про Америку?..
— Сказывалъ.
— Ну? — оживился Антонъ. — Что-жъ онъ говорилъ?
— Да все не перескажешь, — про звѣрей... про деревья... — нехотя отрываясь отъ книги, отвѣтилъ Михайла.
— Да я не про то! Люди какъ живутъ.
— Люди? Это дикари, что-ль?.. живутъ кто охотой, кто землю пашетъ... Книжка такая есть, называется «про дикаго человѣка»... вотъ бы тебѣ прочитать... Рыбинъ вчерась взялъ ее, Аѳанасій.
И Михайла опять уткнулся въ книгу.
«Что онъ? — подумалъ съ досадой Антонъ, — нарочно, аль не понимаетъ меня?.. Неужто у него еще покойна душа?»
Ему до сих пор не приходило в голову сделать Михайлу соучастником своих стремлений и видов на будущее. Теперь, глядя на мужественную фигуру брата и на его сосредоточенное лицо, Антон как бы впервые увидал в нём равное себе существо, способное понять его.
— Мишанька! — позвал он, бросая «цигарку» под ногу.
— Что? — отозвался тот, не отводя глаз от книги.
— А не толковал вам учитель про чужие земли?
— Про какие это?
— Ну, про Африку там... про Америку?..
— Сказывал.
— Ну? — оживился Антон. — Что ж он говорил?
— Да всё не перескажешь, — про зверей... про деревья... — нехотя отрываясь от книги, ответил Михайла.
— Да я не про то! Люди как живут.
— Люди? Это дикари, что ль?.. живут кто охотой, кто землю пашет... Книжка такая есть, называется «про дикого человека»... вот бы тебе прочитать... Рыбин вчерась взял её, Афанасий.
И Михайла опять уткнулся в книгу.
«Что он? — подумал с досадой Антон, — нарочно, аль не понимает меня?.. Неужто у него ещё покойна душа?»
