На утро съ зарей начался трудовой день семьи Бунтовыхъ.
Антонъ былъ посланъ на дранку, Михайла погналъ на озими скотину. Василій оставался на мельницѣ, куда скоро направился и самъ Илья Ивановичъ, такъ какъ утро стояло вѣтреное и надо было пустить мельницу на оба постава.
Васена занялась домашними хлопотами.
Все это произошло безъ лишняго слова, по разъ заведенному порядку, почти нехотя.
Къ обѣду семья собралась довольно поздно.
Михайлу не ждали, такъ какъ онъ взялъ хлѣба на цѣлый день и могъ вернуться только поздно вечеромъ.
Василій, средняго роста мужиченко, съ рыжей бородой, торчащей тремя клочками, тщедушный, простоватый и съ видомъ человѣка, собирающагося куда-то бѣжать, пришелъ первый. Онъ рано покончилъ на мельницѣ дѣла; помольцевъ было мало, да и вѣтеръ утихъ.
Вслѣдъ за нимъ вошелъ Илья Ивановичъ, повидимому чѣмъ то раздосадованный.
Послѣ всѣхъ явился Антонъ. Это былъ парень лѣтъ двадцати. Высокаго роста, чуть-чуть сутуловатый, съ длинными руками и большой, слегка кудрявой головой, онъ казался неповоротливымъ и нескладнымъ. Двѣ-три морщины, бороздившія его лобъ, впалыя щеки и грустные глаза дѣлали его лицо своеобразнымъ.
Наутро с зарёй начался трудовой день семьи Бунтовых.
Антон был послан на дранку, Михайла погнал на озими скотину. Василий оставался на мельнице, куда скоро направился и сам Илья Иванович, так как утро стояло ветреное и надо было пустить мельницу на оба постава.
Васёна занялась домашними хлопотами.
Всё это произошло без лишнего слова, по раз заведённому порядку, почти нехотя.
К обеду семья собралась довольно поздно.
Михайлу не ждали, так как он взял хлеба на целый день и мог вернуться только поздно вечером.
Василий, среднего роста мужичонко, с рыжей бородой, торчащей тремя клочками, тщедушный, простоватый и с видом человека, собирающегося куда-то бежать, пришёл первый. Он рано покончил на мельнице дела; помольцев было мало, да и ветер утих.
Вслед за ним вошёл Илья Иванович, по-видимому чем-то раздосадованный.
После всех явился Антон. Это был парень лет двадцати. Высокого роста, чуть-чуть сутуловатый, с длинными руками и большой, слегка кудрявой головой, он казался неповоротливым и нескладным. Две-три морщины, бороздившие его лоб, впалые щёки и грустные глаза делали его лицо своеобразным.
