Антонъ молча раздѣлся и полѣзъ на полати.
«Этотъ свою судьбу найдетъ, подумалъ Михайла про брата, снова ложась на постель. — Либо у солдатки своей былъ, либо у Бѣлыхъ».
Михайла вздохнулъ. Ему не спалось.
Ходилъ онъ на Троицу къ «живоносному ключу», на выносъ чудотворной иконы. Монастырь тамъ, пустынь. Народу изъ села ходило много. Была и дьячкова Соня, бѣлокурая дѣвушка, съ большими, печальными глазами и строгимъ, пригожимъ лицомъ.
Она, какъ живая, стала въ воображеніи парня. У себя въ церкви Михайла частенько приглядывался къ ней и вздыхалъ. «Вотъ бы слюбиться», — копошилось у него въ сердцѣ. Но онъ гналъ отъ себя эти мысли. «Куда ужъ намъ?.. Она, поди, чай, какая ученая», — заставлялъ онъ себя думать.
Дорогой онъ съ дѣвушкой разговаривалъ. Она оказалась совсѣмъ не ученой. Изъ книгъ знала меньше Михайлы и на всѣ его ученые разговоры отвѣчала: «это грѣхъ... за это взыщется». Она стала люба парню еще больше. Онъ не старался скрывать своего чувства и отъ нея. Соня тоже какъ-будто льнула къ нему, иногда озоровала, но тоже какъ-то по особенному: увидитъ паука или жужелицу, — гонится за ними, старается раздавить, смѣется. «За это, говоритъ, грѣхи прощаются». Случится шагнуть черезъ двѣ соломинки, лежащихъ накрестъ, начнетъ крестить
Антон молча разделся и полез на полати.
«Этот свою судьбу найдёт, подумал Михайла про брата, снова ложась на постель. — Либо у солдатки своей был, либо у Белых».
Михайла вздохнул. Ему не спалось.
Ходил он на Троицу к «живоносному ключу», на вынос чудотворной иконы. Монастырь там, пустынь. Народу из села ходило много. Была и дьячкова Соня, белокурая девушка, с большими, печальными глазами и строгим, пригожим лицом.
Она, как живая, стала в воображении парня. У себя в церкви Михайла частенько приглядывался к ней и вздыхал. «Вот бы слюбиться», — копошилось у него в сердце. Но он гнал от себя эти мысли. «Куда уж нам?.. Она, поди, чай, какая учёная», — заставлял он себя думать.
Дорогой он с девушкой разговаривал. Она оказалась совсем не учёной. Из книг знала меньше Михайлы и на все его учёные разговоры отвечала: «это грех... за это взыщется». Она стала люба парню еще больше. Он не старался скрывать своего чувства и от неё. Соня тоже как будто льнула к нему, иногда озоровала, но тоже как-то по-особенному: увидит паука или жужжелицу, — гонится за ними, старается раздавить, смеётся. «За это, говорит, грехи прощаются». Случится шагнуть через две соломинки, лежащих накрест, начнёт крестить
