обгородиться какъ слѣдуетъ, Бунтовы покрыли свой дворъ кругомъ глиной. Тяжелыя, прочныя тесовыя ворота и узкая калитка вели съ улицы во дворъ.
Въ домѣ не было огня, когда подошли къ нему отецъ съ сыномъ; большія створчатыя окна, казалось, уходили своей темнотой въ какую-то неизмѣримую даль. Сопровождаемые рыжей дворняжкой, которая съ визгомъ колотила землю пушистымъ хвостомъ, Бунтовы вошли во дворъ. Около высокаго крыльца столпились овцы и усердно лизали намерзшіе отбросы. Илья Ивановичъ поскользнулся и опять чуть было не упалъ, задѣвши ногой за ступеньку крыльца.
Овцы съ шумомъ шарахнулись въ глубину двора, столпились въ кучу и съ недовѣрчивымъ фырчаніемъ глядѣли во всѣ глаза на пришедшихъ. Угрюмая корова перестала жевать; изъ темноты выплылъ жеребенокъ, звонко заржалъ и, поднявъ хвостъ дугой, игриво пробѣжался по двору, видимо, почуявъ своего покровителя Мишу.
Илья Ивановичъ пробормоталъ на ходу своимъ низкимъ сипловатымъ басомъ бранное слово и съ шумомъ распахнулъ дверь изъ сѣней въ избу. Лунный свѣтъ, проникая въ окно, косыми лучами пересѣкалъ теплый мракъ избы и мягко ложился на стѣны, лавки и широкую русскую печку, облекая ихъ изгибы въ причудливыя формы. Дверь въ переднюю избу была отворена, громкій храпъ несся оттуда и наполнялъ собою все помѣщеніе. Большой ситцевый пологъ
обгородиться как следует, Бунтовы покрыли свой двор кругом глиной. Тяжёлые, прочные тёсовые ворота и узкая калитка вели с улицы во двор.
В доме не было огня, когда подошли к нему отец с сыном; большие створчатые окна, казалось, уходили своей темнотой в какую-то неизмеримую даль. Сопровождаемые рыжей дворняжкой, которая с визгом колотила землю пушистым хвостом, Бунтовы вошли во двор. Около высокого крыльца столпились овцы и усердно лизали намёрзшие отбросы. Илья Иванович поскользнулся и опять чуть было не упал, задевши ногой за ступеньку крыльца.
Овцы с шумом шарахнулись в глубину двора, столпились в кучу и с недоверчивым фырчанием глядели во все глаза на пришедших. Угрюмая корова перестала жевать; из темноты выплыл жеребёнок, звонко заржал и, подняв хвост дугой, игриво пробежался по двору, видимо, почуяв своего покровителя Мишу.
Илья Иванович пробормотал на ходу своим низким сипловатым басом бранное слово и с шумом распахнул дверь из сеней в избу. Лунный свет, проникая в окно, косыми лучами пересекал тёплый мрак избы и мягко ложился на стены, лавки и широкую русскую печку, облекая их изгибы в причудливые формы. Дверь в переднюю избу была отворена, громкий храп нёсся оттуда и наполнял собою всё помещение. Большой ситцевый полог
