покоя, этой чистой душевной радости, разъ мальчикъ былъ передъ глазами, смѣялся, лепеталъ свои дѣтскія смѣшныя пожеланія.
— Ну, выпей, выпей... до донышка, сынокъ! Вотъ та-акъ. Умникъ! — приговаривала баба до конца ласковымъ пѣвучимъ голосомъ. — Доѣдай теперь папушку, будешь молодецъ...
Петька, умытый и приглаженный, сидѣлъ за столомъ, болталъ ногами, тянулъ изъ блюдечка бычкомъ сладкій чай.
— He хоцу! — объявилъ онъ, насытившись. Смялъ недоѣденный кусокъ хлѣба въ рукѣ, какъ дѣлывалъ въ деревнѣ, сползъ съ табуретки, нахлобучилъ на голову свою заячью шапку.
— Куда собрался соколъ-отъ нашъ? — улыбнулась ему переставшая плакать старуха.
— Поду на дворъ! — заявилъ мальчикъ, серьезно направляясь къ двери: — лосадускамъ замѣсу... муцкой посыплю...
Женщины улыбнулись серьезности мальчика.
— Охъ ты, мужи-икъ! — нагнулась къ нему старуха, уже смѣясь. — Утѣшникъ ты нашъ!
— Э-э! пусти! — передернулъ плечами Петька.
— Поду къ лосадускамъ!
Вѣрочка, стоявшая лицомъ къ окну, долго не поворачивалась, сперва волнуясь, потомъ наблюдая.
— Смотрите! Смотрите! — громко, по-дѣтски крикнула она, смѣясь. — Смотрите: воробей! да смѣлый какой...
покоя, этой чистой душевной радости, раз мальчик был перед глазами, смеялся, лепетал свои детские смешные пожелания.
— Ну, выпей, выпей... до донышка, сынок! Вот та-ак. Умник! — приговаривала баба до конца ласковым певучим голосом. — Доедай теперь папушку, будешь молодец...
Петька, умытый и приглаженный, сидел за столом, болтал ногами, тянул из блюдечка бычком сладкий чай.
— He хоцу! — объявил он, насытившись. Смял недоеденный кусок хлеба в руке, как делывал в деревне, сполз с табуретки, нахлобучил на голову свою заячью шапку.
— Куда собрался сокол-от наш? — улыбнулась ему переставшая плакать старуха.
— Поду на двор! — заявил мальчик, серьёзно направляясь к двери: — лосадускам замесу... муцкой посыплю...
Женщины улыбнулись серьёзности мальчика.
— Ох ты, мужи-ик! — нагнулась к нему старуха, уже смеясь. — Утешник ты наш!
— Э-э! пусти! — передёрнул плечами Петька.
— Поду к лосадускам!
Верочка, стоявшая лицом к окну, долго не поворачивалась, сперва волнуясь, потом наблюдая.
— Смотрите! Смотрите! — громко, по-детски крикнула она, смеясь. — Смотрите: воробей! да смелый какой...
