ческое упражненіе». Однако саблей упражнялся онъ рѣдко: охоты большой не было полоскать сталь въ навозѣ. За то часто стрѣлялъ. Для этого къ кучкѣ кизяковъ былъ прислоненъ завалящій наличникъ. На наличникѣ начертилъ онъ углемъ круги, каждый кругъ за номеромъ, подъ особымъ именемъ. Самая серединная точка была номеромъ первымъ и называлась: «икспріятель». Ободокъ кругомъ точки числился номеромъ вторымъ. Называлъ его Ткачевъ: «люцинеръ». Третьимъ номеромъ шелъ «демократъ», четвертымъ — «кадетъ». Дальше разбросалась въ видѣ широкихъ круговъ «всякая шушера», попадать въ которую Ткачевъ считалъ зазорнымъ.
Эта мишень съ полнымъ синодикомъ «унутренняго врага» забавляла не одного только Ткачева. Иногда выходили на вечернюю прогулку молодые помощники. Они тоже съ хохотомъ и шутками пострѣливали въ наличникъ. Баловались порой и надзиратели по дорогѣ со смѣны. И всегда при такихъ упражненіяхъ лучшимъ стрѣлкомъ оказывался Макарушкинъ, ходившій часовымъ по заднему фасаду острога, между глухой стѣной и рѣшетчатыми оконцами.
Другіе били «кадета», рѣдко-рѣдко кто смазывалъ «демократа». Макарушкинъ же изъ пяти пуль три всаживалъ въ самого «икспріятеля».
— У яво глазъ съ прицѣломъ! — говаривали про Макарушкина другіе надзиратели:
— Такъ ужъ отъ Бога дадено...
Ткачевъ, однако, завидовалъ Макарушкину.
ческое упражнение». Однако саблей упражнялся он редко: охоты большой не было полоскать сталь в навозе. Зато часто стрелял. Для этого к кучке кизяков был прислонён завалящий наличник. На наличнике начертил он углём круги, каждый круг за номером, под особым именем. Самая серединная точка была номером первым и называлась: «иксприятель». Ободок кругом точки числился номером вторым. Называл его Ткачёв: «люцинер». Третьим номером шёл «демократ», четвёртым — «кадет». Дальше разбросалась в виде широких кругов «всякая шушера», попадать в которую Ткачёв считал зазорным.
Эта мишень с полным синодиком «унутреннего врага» забавляла не одного только Ткачёва. Иногда выходили на вечернюю прогулку молодые помощники. Они тоже с хохотом и шутками постреливали в наличник. Баловались порой и надзиратели по дороге со смены. И всегда при таких упражнениях лучшим стрелком оказывался Макарушкин, ходивший часовым по заднему фасаду острога, между глухой стеной и решётчатыми оконцами.
Другие били «кадета», редко-редко кто смазывал «демократа». Макарушкин же из пяти пуль три всаживал в самого «иксприятеля».
— У яво глаз с прицелом! — говаривали про Макарушкина другие надзиратели:
— Так уж от Бога дадено...
Ткачёв, однако, завидовал Макарушкину.
