рота. Малое — образъ Спасителя въ терновомъ вѣнцѣ, со связанными руками, съ надписью:
«Пріидите ко мнѣ вси труждающіися и обремененіи, и азъ упокою вы»...
Передъ образомъ — красный фонарикъ съ «неугасимой». И огонекъ теплится здѣсь день и ночь безпокойнымъ, трепетнымъ мерцаньемъ, будто чья-то мятежная совѣсть.
По утрамъ приходятъ изъ города къ острогу тихія благочестивыя старушки и складываютъ подъ образомъ на столикѣ подаянье на поминъ души. Придутъ, помолятся на Христа Спасителя, выложатъ изъ узловъ и корзинъ подаянье, вздохнутъ, опять помолятся и уйдутъ, повернувшись къ острогу добродушной горбатой спиной. А постовой Ткачевъ загребаетъ все въ охапку, волокетъ все къ надзирателю Прошкину, дежурившему у воротъ снутри.
— Опять подаянье!
— Ну, что-жъ такого?.. Давай!
Изрѣдка, въ родительскія субботы, подаянье подвозятъ на сытыхъ купеческихъ «битюгахъ». Тогда пріемка идетъ шумливая, со счетомъ, съ квитками, да прибаутками.
Съ изстари вѣковъ люди думаютъ, что острожная молитва Богу угодлива, потому что Онъ Самъ, когда приходилъ на землю къ людямъ, былъ судимъ старѣйшинами, былъ присужденъ къ лютой казни. И потому подаянья всегда было много.
рота. Малое — образ Спасителя в терновом венце, со связанными руками, с надписью:
«Приидите ко мне вси труждающиися и обременении, и аз упокою вы»...
Перед образом — красный фонарик с «неугасимой». И огонёк теплится здесь день и ночь беспокойным, трепетным мерцаньем, будто чья-то мятежная совесть.
По утрам приходят из города к острогу тихие благочестивые старушки и складывают под образом на столике подаянье на помин души. Придут, помолятся на Христа Спасителя, выложат из узлов и корзин подаянье, вздохнут, опять помолятся и уйдут, повернувшись к острогу добродушной горбатой спиной. А постовой Ткачёв загребает всё в охапку, волокёт всё к надзирателю Прошкину, дежурившему у ворот снутри.
— Опять подаянье!
— Ну, что ж такого?.. Давай!
Изредка, в родительские субботы, подаянье подвозят на сытых купеческих «битюгах». Тогда приёмка идет шумливая, со счётом, с квитками, да прибаутками.
С исстари веков люди думают, что острожная молитва Богу угодлива, потому что Он Сам, когда приходил на землю к людям, был судим старейшинами, был присуждён к лютой казни. И потому подаянья всегда было много.
