студня, колбасы, жаренаго и варенаго мяса. На облупившейся залитой клеенкѣ, вмѣстѣ съ шелухой, объѣдками и окурками, краснѣли пасхальныя яйца, крошились куски кулича.
Надо закусить, а брезгливое чувство сковало руки. Къ тому-же, на столѣ нѣтъ ни ножей, ни вилокъ.
Гараська, замѣтивъ мое смущеніе, захотѣлъ дойти въ своемъ расположеніи до конца. Схвативъ жирный кусокъ жаренаго мяса, онъ съ ловкостью звѣря разорвалъ его ногтями на куски и кучей наложилъ передо мной.
— Закуси, не жалко!
Я попытался для приличія проглотить кусокъ, но нелѣпый испугъ сдавилъ горло.
— Ты что перхаешь?.. Аль мало выпито? Наливай, Кирсанычъ, учитель еще стукнетъ!..
Урядникъ потянулся къ бутылкѣ. Чтобы заглушить въ себѣ ужасъ, я заговорилъ:
— Вотъ въ чемъ дѣло, Герасимъ Семенычъ...
— Дѣло? Ну, на Пасху дѣловъ не дѣлаютъ!.. Такъ я говорю?.. Наливай, Кирсановъ!
Урядникъ налилъ. Я рѣшительно отказался пить, ссылаясь на всякаго рода болѣзни: меня, дѣйствительно, начало тошнить.
Гараська тупо остановилъ на мнѣ свои оловянные глаза.
Потная рука съ полнымъ стаканомъ колыхалась подъ самымъ моимъ носомъ. Водка выплескивалась, обливала меня вонью и холодными струйками.
студня, колбасы, жареного и варёного мяса. На облупившейся залитой клеёнке, вместе с шелухой, объедками и окурками, краснели пасхальные яйца, крошились куски кулича.
Надо закусить, а брезгливое чувство сковало руки. К тому же, на столе нет ни ножей, ни вилок.
Гараська, заметив моё смущение, захотел дойти в своём расположении до конца. Схватив жирный кусок жареного мяса, он с ловкостью зверя разорвал его ногтями на куски и кучей наложил передо мной.
— Закуси, не жалко!
Я попытался для приличия проглотить кусок, но нелепый испуг сдавил горло.
— Ты что перхаешь?.. Аль мало выпито? Наливай, Кирсаныч, учитель ещё стукнет!..
Урядник потянулся к бутылке. Чтобы заглушить в себе ужас, я заговорил:
— Вот в чём дело, Герасим Семёныч...
— Дело? Ну, на Пасху делов не делают!.. Так я говорю?.. Наливай, Кирсанов!
Урядник налил. Я решительно отказался пить, ссылаясь на всякого рода болезни: меня, действительно, начало тошнить.
Гараська тупо остановил на мне свои оловянные глаза.
Потная рука с полным стаканом колыхалась под самым моим носом. Водка выплёскивалась, обливала меня вонью и холодными струйками.
