Крестьяне нашего уѣзда встрѣтили „дни свободъ“ двояко. Одни села ринулись въ волну аграрныхъ безпорядковъ; другія мирно занялись устройствомъ общественной жизни по новому, въ рамкахъ свободъ, начертанныхъ въ манифестѣ.
Начальство частью растерялось передъ дружнымъ натискомъ свободнаго духа, частью было занято усмиреніемъ аграрниковъ. Мирныя села поэтому очень скоро стали напоминать средневѣковый Новгородъ съ его бурнымъ вѣчемъ, удальствомъ и гордой свободой. Къ числу такихъ селъ примкнуло и Лапотное.
Въ ноябрѣ ко мнѣ въ городъ пріѣхали оттуда гости: Марья Васильевна, учительница, и Трофимъ, бывшій курсистъ.
Марья Васильевна, всегда увлекающаяся дѣвушка, теперь была, какъ на пружинахъ. Она нервно бѣгала по комнатѣ, съ разбѣгу садилась на стулъ и говорила, говорила безъ умолку.
— Вы себѣ представить не можете, что у насъ тамъ дѣлается!.. Вы не поймете, нѣтъ! Надо тамъ пожить, надо войти туда... внутрь, въ толпу, на сходъ!.. А-ахъ, Богъ мой, какъ все измѣнилось, выросло!..
Она понизила голосъ и продолжала возбужденнымъ шепотомъ:
— Сначала притихли всѣ... не поймутъ никакъ... Что-о такое? Свобода! Свобода слова!.. Вчера за эти слова въ острогъ сажали, а сегодня они въ царскомъ манифестѣ?.. О чемъ прежде на гумнѣ, да въ оврагѣ тайкомъ шушукались —
Крестьяне нашего уезда встретили „дни свобод“ двояко. Одни сёла ринулись в волну аграрных беспорядков; другие мирно занялись устройством общественной жизни по-новому, в рамках свобод, начертанных в манифесте.
Начальство частью растерялось перед дружным натиском свободного духа, частью было занято усмирением аграрников. Мирные сёла поэтому очень скоро стали напоминать средневековый Новгород с его бурным вечем, удальством и гордой свободой. К числу таких сёл примкнуло и Лапотное.
В ноябре ко мне в город приехали оттуда гости: Марья Васильевна, учительница, и Трофим, бывший курсист.
Марья Васильевна, всегда увлекающаяся девушка, теперь была как на пружинах. Она нервно бегала по комнате, с разбегу садилась на стул и говорила, говорила без умолку.
— Вы себе представить не можете, что у нас там делается!.. Вы не поймёте, нет! Надо там пожить, надо войти туда... внутрь, в толпу, на сход!.. А-ах, Бог мой, как всё изменилось, выросло!..
Она понизила голос и продолжала возбуждённым шёпотом:
— Сначала притихли все... не поймут никак... Что-о такое? Свобода! Свобода слова!.. Вчера за эти слова в острог сажали, а сегодня они в царском манифесте?.. О чём прежде на гумне, да в овраге тайком шушукались —
