— Бей!
Солома стонетъ, шуршитъ освобожденное зерно, брызжетъ, дымится мякина. Посадъ расползся, размякъ, шевелясь, обдаетъ насъ пылью, прѣлымъ духомъ залежавшейся ржи. Мы безъ передышки машемъ цѣпами, бьемъ, бьемъ, бьемъ, остановиться не можемъ. Ни у кого изъ насъ нѣтъ своей отдѣльной воли, своихъ особыхъ желаній. Работа связала всю семью въ одну дружную машину, и машина должна безпрерывно бить дюжиной цѣпниковъ, шагать двумя дюжинами ногъ, мѣрно дышать въ двѣнадцать дюжихъ грудей. Каждый невѣрный ударъ, каждый неразсчитанный шагъ грозитъ общей бѣдой, разстройствомъ:
— Того и гляди, получишь шишку въ лобъ!
И мы знаемъ это, помнимъ, стараемся быть, какъ одинъ.
— Ту-ту-ту-ту, ту-ту-ту-ту!
— Текъ! — щелкаетъ вдругъ высокій предупреждающій звукъ, рожденный отъ мимолетной встрѣчи дубовыхъ носковъ. На секунду музыка нарушена, въ воздухѣ пробѣжала тревога.
— Гляди въ оба!
И мы напрягаемъ нашу силу, нашу ловкость, наше вниманіе.
Наконецъ шествіе кончилось. Прошли весь посадъ и стали у противоположнаго берега тока. Тяжело дышимъ, уперлись на цѣповины, утираемъ съ лица градинки пота, глядимъ на пройденный путь лучистымъ радостнымъ взглядомъ. Передъ
— Бей!
Солома стонет, шуршит освобождённое зерно, брызжет, дымится мякина. Посад расползся, размяк, шевелясь, обдаёт нас пылью, прелым духом залежавшейся ржи. Мы без передышки машем цепами, бьём, бьём, бьём, остановиться не можем. Ни у кого из нас нет своей отдельной воли, своих особых желаний. Работа связала всю семью в одну дружную машину, и машина должна беспрерывно бить дюжиной цепников, шагать двумя дюжинами ног, мерно дышать в двенадцать дюжих грудей. Каждый неверный удар, каждый нерассчитанный шаг грозит общей бедой, расстройством:
— Того и гляди, получишь шишку в лоб!
И мы знаем это, помним, стараемся быть, как один.
— Ту-ту-ту-ту, ту-ту-ту-ту!
— Тек! — щёлкает вдруг высокий предупреждающий звук, рождённый от мимолётной встречи дубовых носков. На секунду музыка нарушена, в воздухе пробежала тревога.
— Гляди в оба!
И мы напрягаем нашу силу, нашу ловкость, наше внимание.
Наконец шествие кончилось. Прошли весь посад и стали у противоположного берега тока. Тяжело дышим, уперлись на цеповины, утираем с лица градинки пота, глядим на пройденный путь лучистым радостным взглядом. Перед
