Подъѣхали гости: зипуновскій батюшка, отецъ Порфирій, съ щупленькой худощавой попадьей и золотушной, тихонькой дочерью, Надей.
Обѣ матушки уже болтали въ столовой тонкими, дружелюбными голосами. Дѣти увели Надю въ садъ за фіалками. Настасья, сердитая и красная съ лица и сарафана, громыхала графинами, тарелками и всякой посудой.
— А что Ѳеофанъ? — басилъ отецъ Порфирій, — неужто спитъ?..
— Да, прилегъ маленько! — неопредѣленно отвѣтила попадья, — ему давно пора вставать-то... такъ, нездоровится немножко сегодня... Вы бы подняли его, отецъ Порфирій.
Отецъ Порфирій и отецъ Ѳеофанъ были школьными товарищами съ самаго духовнаго училища до окончанія семинаріи. Дружба между ними поддерживалась до сихъ поръ, хотя съ возрастомъ попы видѣлись все рѣже и рѣже, благодаря труднымъ временамъ и проторенной самой жизнью розни въ политическихъ воззрѣніяхъ. Отецъ Порфирій оффиціально состоялъ въ союзѣ «русскаго народа», отецъ же Ѳеофанъ считался въ безразличныхъ. Отецъ Ѳеофанъ, благодаря своей родовитости и «студенческому» аттестату, все время числился по службѣ выше отца Порфирія, тѣмъ не менѣе отецъ Порфирій всегда относился къ товарищу нѣсколько покровительственно. Co времени же учрежденія «союза», отецъ Порфирій разыгрывалъ изъ себя чуть-ли не благочиннаго, такъ что дружба ихъ продол-
Подъехали гости: зипуновский батюшка, отец Порфирий, с щупленькой худощавой попадьёй и золотушной, тихонькой дочерью, Надей.
Обе матушки уже болтали в столовой тонкими, дружелюбными голосами. Дети увели Надю в сад за фиалками. Настасья, сердитая и красная с лица и сарафана, громыхала графинами, тарелками и всякой посудой.
— А что Феофан? — басил отец Порфирий, — неужто спит?..
— Да, прилёг маленько! — неопределённо ответила попадья, — ему давно пора вставать-то... так, нездоровится немножко сегодня... Вы бы подняли его, отец Порфирий.
Отец Порфирий и отец Феофан были школьными товарищами с самого духовного училища до окончания семинарии. Дружба между ними поддерживалась до сих пор, хотя с возрастом попы виделись всё реже и реже, благодаря трудным временам и проторённой самой жизнью розни в политических воззрениях. Отец Порфирий официально состоял в союзе «русского народа», отец же Феофан считался в безразличных. Отец Феофан, благодаря своей родовитости и «студенческому» аттестату, всё время числился по службе выше отца Порфирия, тем не менее отец Порфирий всегда относился к товарищу несколько покровительственно. Co времени же учреждения «союза», отец Порфирий разыгрывал из себя чуть ли не благочинного, так что дружба их продол-
