Страница:Деревенские рассказы (С. В. Аникин, 1911).djvu/173

Эта страница была вычитана


думы всѣхъ и каждаго съ его сердцемъ, съ его желаньями.

Народъ пестрой, шумящей гурьбой выходилъ изъ церкви. Ппощадь и улица оживились говоромъ, смѣхомъ и спорами. Яркій весенній день разгулялся во всю, и народъ жадно вдыхалъ ароматъ молодой, пробудившейся жизни.

Высоко въ небѣ смѣялись хрустальныя тучи, стадами разбѣжавшіяся по голубому, блестящему куполу, и жаворонокъ, настойчивый и радостный, пѣлъ свою утреннюю хвалу природѣ.

— Ишь, какъ трещитъ-заливается? — любовно замѣчали бабы.

— Да! попъ-отъ тоже про пѣсню помянулъ...

— Сочинили, вишь ты, озорники чьи-то...

— И поди ты, отколь дознался батюшка-то?

— Онъ у насъ до-ошлый... до всего довѣдывается...

— О-охъ-хо-хо... — вздохнула старуха, — грѣхи-грѣхи... въ нашу-то пору ничего такого не знато было, не вѣдомо... ни пѣсневъ эдакихъ, ни присказовъ.

А около пожарнаго сарая одинъ изъ молодыхъ стойщиковъ, одѣтый по праздничному въ поддевку и красный кушакъ, оживленно разсказывалъ другимъ:

— И здо-о-рово таки-жъ ругалси-и!.. Эта, говоритъ, пѣсня, говоритъ... заразная!..

— Но-о! — недоумѣвалъ Нестерка, сонный и запачканный навозомъ.


Тот же текст в современной орфографии

думы всех и каждого с его сердцем, с его желаньями.

Народ пёстрой, шумящей гурьбой выходил из церкви. Ппощадь и улица оживились говором, смехом и спорами. Яркий весенний день разгулялся вовсю, и народ жадно вдыхал аромат молодой, пробудившейся жизни.

Высоко в небе смеялись хрустальные тучи, стадами разбежавшиеся по голубому, блестящему куполу, и жаворонок, настойчивый и радостный, пел свою утреннюю хвалу природе.

— Ишь, как трещит-заливается? — любовно замечали бабы.

— Да! поп-от тоже про песню помянул...

— Сочинили, вишь ты, озорники чьи-то...

— И поди ты, отколь дознался батюшка-то?

— Он у нас до-ошлый... до всего доведывается...

— О-ох-хо-хо... — вздохнула старуха, — грехи-грехи... в нашу-то пору ничего такого не знато было, не ведомо... ни песнев эдаких, ни присказов.

А около пожарного сарая один из молодых стойщиков, одетый по-праздничному в поддёвку и красный кушак, оживлённо рассказывал другим:

— И здо-о-рово таки ж ругалси-и!.. Эта, говорит, песня, говорит... заразная!..

— Но-о! — недоумевал Нестёрка, сонный и запачканный навозом.


167