Толстому рыжему человѣку, видимо, давно хотѣлось вступить въ разговоръ со священникомъ. Онъ нѣсколько разъ, какъ выброшенный изъ воды карась, открывалъ свой круглый ротъ, ловилъ удобную минуту и, наконецъ, не выдержалъ.
— Я полагаю, батюшка, вы слова эти самыя сказали такъ... А умирать вообще ни къ чему, никакой даже надобности.
Толстякъ обвелъ пассажировъ довольнымъ взглядомъ, думая, что сказалъ что-то очень умное. Старикъ вскинулъ на него слезящіеся глаза:
— Пути Господни неисповѣдимы... долго-ли впасть въ грѣхъ?..
— Что вы, батюшка! — запротестовалъ молодой человѣкъ съ видомъ приказчика, — какъ можно такъ говорить?... И именно вамъ-съ...
— Я и попадьѣ своей говорю: лучше-бы... A то, мало-ли соблазновъ?.. Горе міру отъ соблазновъ! Главное я, вотъ, чего боюсь: есть у меня выигрышные билеты. Ну, я и думаю себѣ: достанется двѣсти тысячъ, что я буду дѣлать?
— А вы, отецъ, не особенно сокрушайтесь, — отозвался подрясникъ, — съ деньгами можно душу спасти и молитву пролить ко Господу...
— Ну, положимъ, — продолжалъ священникъ прежнимъ тономъ, — монастырь осную... И мѣсто такое облюбовалъ подходящее... лѣсъ кругомъ, вода... благодать!.. Въ молитвахъ объ этомъ поминаю. Ну, и думаю себѣ: а вдругъ, да доста-
Толстому рыжему человеку, видимо, давно хотелось вступить в разговор со священником. Он несколько раз, как выброшенный из воды карась, открывал свой круглый рот, ловил удобную минуту и, наконец, не выдержал.
— Я полагаю, батюшка, вы слова эти самые сказали так... А умирать вообще ни к чему, никакой даже надобности.
Толстяк обвёл пассажиров довольным взглядом, думая, что сказал что-то очень умное. Старик вскинул на него слезящиеся глаза:
— Пути Господни неисповедимы... долго ли впасть в грех?..
— Что вы, батюшка! — запротестовал молодой человек с видом приказчика, — как можно так говорить?... И именно вам-с...
— Я и попадье своей говорю: лучше бы... A то, мало ли соблазнов?.. Горе миру от соблазнов! Главное я, вот, чего боюсь: есть у меня выигрышные билеты. Ну, я и думаю себе: достанется двести тысяч, что я буду делать?
— А вы, отец, не особенно сокрушайтесь, — отозвался подрясник, — с деньгами можно душу спасти и молитву пролить ко Господу...
— Ну, положим, — продолжал священник прежним тоном, — монастырь осную... И место такое облюбовал подходящее... лес кругом, вода... благодать!.. В молитвах об этом поминаю. Ну, и думаю себе: а вдруг, да доста-
