пливо подобралъ свой багажъ къ сторонкѣ и любезно обратился ко мнѣ:
— Садитесь, пожалуйста — здѣсь свободно.
Понемногу мѣста нашлись для всѣхъ пассажировъ. «Звѣрь» какъ-то незамѣтно испарился — остались «добрые попутчики». Тамъ и сямъ заводились разговоры. Пассажиры услужливо помогали женщинамъ устроиться съ вещами, поднимая тяжести на полки. Люди стали состязаться между собою въ любезностяхъ... А поѣздъ громыхалъ уже во всю прыть. Къ старику-священнику подошелъ высокій молодой человѣкъ съ манерами приказчика и, подставивъ ковшичкомъ руки подъ благословеніе, справился о здоровьѣ.
— Благополученъ... благодарствую. Богъ грѣхамъ терпитъ, — набожно отвѣтилъ батюшка. — А было время — чуть не умеръ. До того недугъ одолѣлъ — на смертный одръ положили... соборовали. Да!.. а Господь не похотѣлъ... «Не хотяй смерти грѣшника, но яко обратитися и живу быти ему»... вотъ, что сказано.
Молодой человѣкъ съ приказчичьими манерами молчалъ, заложивъ ногу на ногу. Священникъ продолжалъ:
— А жалѣю я... жалѣю, что не сподобился кончинѣ: лучше-бы было. Семьдесятъ лѣтъ прожилъ по-христіански, а кто знаетъ, что впереди?.. Трудно спастись въ нынѣшнее время... Бывало, какъ-то попроще было.
пливо подобрал свой багаж к сторонке и любезно обратился ко мне:
— Садитесь, пожалуйста — здесь свободно.
Понемногу места нашлись для всех пассажиров. «Зверь» как-то незаметно испарился — остались «добрые попутчики». Там и сям заводились разговоры. Пассажиры услужливо помогали женщинам устроиться с вещами, поднимая тяжести на полки. Люди стали состязаться между собою в любезностях... А поезд громыхал уже во всю прыть. К старику-священнику подошёл высокий молодой человек с манерами приказчика и, подставив ковшичком руки под благословение, справился о здоровье.
— Благополучен... благодарствую. Бог грехам терпит, — набожно ответил батюшка. — А было время — чуть не умер. До того недуг одолел — на смертный одр положили... соборовали. Да!.. а Господь не похотел... «Не хотяй смерти грешника, но яко обратитися и живу быти ему»... вот, что сказано.
Молодой человек с приказчичьими манерами молчал, заложив ногу на ногу. Священник продолжал:
— А жалею я... жалею, что не сподобился кончине: лучше бы было. Семьдесят лет прожил по-христиански, а кто знает, что впереди?.. Трудно спастись в нынешнее время... Бывало, как-то попроще было.
