свѣтилась дѣтски чистая душа, наполнились влагой.
— За что!.. Какъ ты смѣешь?.. Господи!..
— He досугъ мнѣ калякать съ тобой... по общественнымъ дѣламъ!.. — долетѣлъ голосъ старосты.
Сани скрылись за гумнами. Солнце блеснуло хоподнымъ лучемъ и милліонами искръ разсыпалось по снѣжной глади.
Дѣвушка, не чувствуя холода, стояла на дорогѣ съ глазами, полными слезъ. Ребятишки безпокойно шумѣли, хлопали дверью, бросались снѣгомъ.
Деревушка, убогая, грязная, придавленная нуждой, чернымъ вопросительнымъ знакомъ расползлась по безконечной снѣжной равнинѣ.
светилась детски чистая душа, наполнились влагой.
— За что!.. Как ты смеешь?.. Господи!..
— Heдосуг мне калякать с тобой... по общественным делам!.. — долетел голос старосты.
Сани скрылись за гумнами. Солнце блеснуло хоподным лучом и миллионами искр рассыпалось по снежной глади.
Девушка, не чувствуя холода, стояла на дороге с глазами, полными слёз. Ребятишки беспокойно шумели, хлопали дверью, бросались снегом.
Деревушка, убогая, грязная, придавленная нуждой, чёрным вопросительным знаком расползлась по бесконечной снежной равнине.
