Ha краю деревни одиноко торчала земская школа. Бревенчатая, на высокомъ кирпичномъ фундаментѣ, съ большими, точно удивленными окнами и ржавой крышей, безъ двора и соломы, — она не къ лицу была закиданной снѣгомъ и навозомъ деревнѣ.
Казалось, что пришибленныя, лохматыя, слѣпыя избушки со страхомъ жались отъ нея подальше.
Въ школѣ шумѣли, хлопали дверью. Ребятишки то и дѣло выскакивали на улицу, безъ одежды, безъ шапокъ, съ лохматыми головами и, перекинувшись комкомъ-другимъ рыхлаго снѣга, убѣгали назадъ.
Завидѣвъ Семена Данилыча, они кричали:
— Староста ѣдетъ!.. ста-ароста!.. — и съ любопытствомъ выбѣгали на самую дорогу.
— Я васъ, пострѣлы! — грозился изъ саней Семенъ Данилычъ, а ребята смѣялись и прыгали.
Въ классѣ, захлебываясь, визжалъ колокольчикъ, и на грязномъ высокомъ крыльцѣ обрисовалась стройная фигура молодой дѣвушки — учительницы, съ звонкомъ въ рукѣ.
— Добраго здоровья, барышня! — привѣтствовалъ староста.
— Здравствуйте, Семенъ Даниловичъ, далеко ли?
— Э-э! — отмахнулся тотъ, — чистое наказанье... къ самому... требовалъ... Дровъ-то тебѣ привезли, что-ль?
— Да, привезли возъ. — Слушайте-ка!.. вотъ что, — заторопилась учительница, — завер-
Ha краю деревни одиноко торчала земская школа. Бревёнчатая, на высоком кирпичном фундаменте, с большими, точно удивлёнными окнами и ржавой крышей, без двора и соломы, — она не к лицу была закиданной снегом и навозом деревне.
Казалось, что пришибленные, лохматые, слепые избушки со страхом жались от неё подальше.
В школе шумели, хлопали дверью. Ребятишки то и дело выскакивали на улицу, без одежды, без шапок, с лохматыми головами и, перекинувшись комком-другим рыхлого снега, убегали назад.
Завидев Семёна Данилыча, они кричали:
— Староста едет!.. ста-ароста!.. — и с любопытством выбегали на самую дорогу.
— Я вас, пострелы! — грозился из саней Семён Данилыч, а ребята смеялись и прыгали.
В классе, захлёбываясь, визжал колокольчик, и на грязном высоком крыльце обрисовалась стройная фигура молодой девушки — учительницы, со звонком в руке.
— Доброго здоровья, барышня! — приветствовал староста.
— Здравствуйте, Семён Данилович, далёко ли?
— Э-э! — отмахнулся тот, — чистое наказанье... к самому... требовал... Дров-то тебе привезли, что ль?
— Да, привезли воз. — Слушайте-ка!.. вот что, — заторопилась учительница, — завер-
