— А тожъ? — передразнилъ Тимошка, — я тоже за четыре души плачу, а хоромы-то мои совсѣмъ и съ потрохомъ двухъ красныхъ не стоятъ... Вы насосами-то своими мой загонъ заливать будете, али ваши вѣтрянки, да дранки, да дома тысячные? Нѣтъ братъ!... Земля — она не горитъ... Ты построился, застраховался — ну и плати съ каждой постройки на пожарную нужду... а ты съ меня берешь?
Антонъ поникъ головой. Сколько разъ уже Тимошка Бѣленькій разбивалъ самымъ безпощаднымъ образомъ все то, что онъ считалъ за непоколебимую истину... И какъ такое простое соображеніе не приходило до сихъ поръ ему въ голову?... Они, Бунтовы... заставляютъ платить бѣдняковъ на свои нужды! Срамота...
— Ну, голова! — удивлялся дружка, — въ старшинахъ бы тебѣ ходить, Бѣлый... только...
— Что только?
— Да, такъ... Слава идетъ про тебя...
Тимошка выпрямился:
— Какая слава? — спросилъ онъ строгимъ голосомъ.
— Болтаютъ все... — увиливалъ дружка.
— Болта-аютъ!... Сла-ва!... — передразнилъ Тимошка. — А ты толкомъ говори. Не бойся, не съѣмъ: вкусу-то въ тебѣ не больше, чѣмъ въ щипаной воронѣ...
— Графа ты подпалилъ?
— Ну я... такъ что-жъ?
— То-то...
— А то ж? — передразнил Тимошка, — я тоже за четыре души плачу, а хоромы-то мои со всем и с потрохом двух красных не стоят... Вы насосами-то своими мой загон заливать будете, али ваши ветрянки, да дранки, да дома тысячные? Нет брат!... Земля — она не горит... Ты построился, застраховался — ну и плати с каждой постройки на пожарную нужду... а ты с меня берёшь?
Антон поник головой. Сколько раз уже Тимошка Беленький разбивал самым беспощадным образом всё то, что он считал за непоколебимую истину... И как такое простое соображение не приходило до сих пор ему в голову?... Они, Бунтовы... заставляют платить бедняков на свои нужды! Срамота...
— Ну, голова! — удивлялся дружка, — в старшинах бы тебе ходить, Белый... только...
— Что только?
— Да, так... Слава идёт про тебя...
Тимошка выпрямился:
— Какая слава? — спросил он строгим голосом.
— Болтают всё... — увиливал дружка.
— Болта-ают!... Сла-ва!... — передразнил Тимошка. — А ты толком говори. Не бойся, не съем: вкусу-то в тебе не больше, чем в щипаной вороне...
— Графа ты подпалил?
— Ну я... так что ж?
— То-то...
