гами, не думая о томъ, что у каждаго изъ нихъ теперь есть семья. Къ тому же они находили кредитъ среди купечества на какую угодно сумму. Нѣсколько лѣтъ они легко могли вести такой образъ жизни, при помощи денегъ, присылаемыхъ Алессандро. Онъ сталъ ссужать въ Англіи деньги баронамъ, подъ залогъ ихъ замковъ и другихъ доходныхъ статей, и получалъ на этомъ громадные барыши. Но пока три брата мотали во всю, а при надобности въ деньгахъ входили въ долги, попрежнему твердо уповая на Англію, тамъ, противъ всякаго ожиданія, разгорѣлась война между королемъ и однимъ изъ его сыновей, которая раздѣлила на-двое все населеніе острова: одни держали сторону короля, другіе — принца. Вслѣдствіе этого всѣ замки бароновъ были отняты отъ Алессандро, и никакія другія статьи не приносили ему болѣе дохода. Но такъ какъ со дня на день надѣялись, что между отцомъ и сыномъ будетъ заключенъ миръ и, слѣдовательно, все возвратятъ Алессандро, и капиталъ, и проценты, то онъ и не покидалъ острова, а трое его дядей, оставаясь во Флоренціи, ничуть не ограничивали своихъ непомѣрныхъ расходовъ, и съ каждымъ днемъ все болѣе вязли въ долгахъ.
Однако, въ виду того, что и послѣ нѣсколькихъ лѣтъ ожиданія, ничто не оправдывало имѣвшейся у нихъ надежды, они не только потеряли вездѣ свой кредитъ, но и были неожиданно арестованы вслѣдствіе потребованной заимодавцами уплаты долга. Земли ихъ оказались недостаточными, чтобы расквитаться, а потому они остались въ тюрьмѣ; жены и ребятишки ихъ скитались по окрестнымъ селамъ, одѣтые въ жалкое рубище и осужденные на вѣчную нищету.
Алессандро пробылъ еще нѣсколько лѣтъ въ Англіи, въ надеждѣ на миръ, но видя, что его не заключаютъ и что дальнѣйшее пребываніе тамъ не только безполезно, но даже опасно для него, рѣшилъ возвратиться въ Италію. Въ путь онъ пустился верхомъ, совершенно одинъ.
Выѣзжая изъ Брюгге, Алессандро увидѣлъ, что какой-то аббатъ изъ бѣлаго духовенства покидаетъ этотъ городъ одновременно съ нимъ. Впереди, въ его свитѣ, ѣхало много монаховъ, прислуги, и везлось немало поклажи, а сзади скакали два знатныхъ рыцаря изъ королевскаго дома. Съ послѣдними Алессандро, какъ знакомый, вступилъ въ бесѣду, и они охотно приняли его въ свою компанію. Дорогою онъ спросилъ рыцарей, что это за монахи, ѣдущіе впереди съ такимъ большимъ числомъ слугъ и куда они направляются. На это одинъ изъ рыцарей отвѣчалъ: «Молодой человѣкъ, ѣдущій впереди кавалькады, — одинъ нашъ юный родственникъ; онъ только-что назначенъ аббатомъ одного изъ богатѣйшихъ приходовъ, но такъ какъ слишкомъ юнъ годами, чтобы законнымъ образомъ вступить въ эту должность, то мы и ѣдемъ съ нимъ въ Римъ, къ его святѣйшеству, чтобы, не взирая на его молодость, выхлопотать посвященіе его въ этотъ санъ; однако, это должно остаться между нами».
Молодой аббатъ ѣхалъ то впереди всѣхъ, то позади, какъ обыкновенно дѣлаютъ такіе господа во время путешествія, и, такимъ образомъ, приблизился разъ къ Алессандро; тотъ былъ достаточно молодъ, красивъ лицомъ, весьма благовоспитанъ, привѣтливъ и обладалъ изящными манерами; съ перваго же взгляда онъ такъ понравился аббату, какъ никто; подозвавъ его къ себѣ, аббатъ началъ любезно бесѣдовать съ нимъ, разспрашивая, кто онъ, откуда и куда ѣдетъ. Алессандро, удовлетворяя его
