въ Болонью къ одной своей родственницѣ, прося ее выростить и воспитать дѣвочку, никому не разсказывая, чья она дочь.
Скоро послѣ того его жена вновь родила и на этотъ разъ мальчика. Гвальтіери былъ необычайно обрадованъ; но ему все еще было мало того, что онъ надѣлалъ; онъ рѣшилъ подвергнуть несчастную женщину еще болѣе лютой пыткѣ. Принявъ раздраженный видъ, онъ сказалъ ей:
— Слушай, жена, теперь, послѣ того какъ ты родила сына, мнѣ нѣтъ уже никакой возможности сладить съ негодованіемъ моихъ вассаловъ; они не могутъ выносить мысли, что надъ ними рано или поздно будетъ владычествовать внукъ нищаго Джаннуколо. Кончится тѣмъ, что они меня самого прогонятъ прочь, и у меня есть только одно средство избѣжать этого — поступить съ этимъ мальчикомъ такъ же, какъ я раньше распорядился съ дѣвочкою, прогнать тебя и жениться на другой!
Жена, выслушавъ его съ непоколебимою кротостью, сказала ему въ отвѣтъ только одно:
— Государь, заботься только о томъ, чтобы тебѣ быть довольнымъ и счастливымъ, а обо мнѣ совсѣмъ не думай, потому что для меня нѣтъ ничего выше твоего счастія!
Черезъ нѣсколько дней Гвальтіери, какъ раньше сдѣлалъ съ ея дочкою, такъ поступилъ и съ сыномъ: прислалъ за нимъ, опятъ сдѣлавъ видъ, что хочетъ убитъ его, и отправилъ въ Болонью, туда же, гдѣ была дочка. И вновь кроткая женщина не показала ни единымъ словомъ, какъ ей это мучительно и тяжко. Изумленный Гвальтіери долженъ былъ признаться, что на всемъ свѣтѣ не найти другой женщины, которая поступила бы такъ, какъ эта; и еслибъ онъ не былъ твердо убѣжденъ въ ея страстной привязанности къ малюткамъ, онъ готовъ былъ бы подумать, что она поступаетъ такъ изъ-за полнаго равнодушія къ нимъ.
Вассалы, думая, что онъ и въ самомъ дѣлѣ убиваетъ своихъ дѣтей, страшно негодовали и считали его сущимъ извергомъ, и въ то же время всею душою жалѣли несчастную мать. Она же, оплакивая ихъ смерть со своими женщинами, повторяла только, что такъ угодно было тому, кто породилъ ихъ на свѣтъ.
Черезъ нѣсколько лѣтъ послѣ того, Гвальтіери рѣшилъ сдѣлать послѣднее испытаніе. Онъ началъ говорить своимъ близкимъ, что не хочетъ болѣе, чтобы Гризельда оставалась его женою, что онъ теперь только понялъ, какъ глупо и легкомысленно онъ поступилъ, женившись на ней, и потому рѣшилъ просить у папы разрѣшенія на разводъ съ нею, чтобы, оставивъ Гризельду, могъ жениться на другой. Многіе добрые люди горячо упрекали его и отговаривали, а онъ отвѣчалъ только одно, что какъ онъ рѣшилъ, такъ и будетъ. Жена слышала обо всемъ этомъ; она знала, что ей придется воротиться въ домъ отца своего и снова пасти скотъ, и видѣть, какъ другая женщина обладаетъ тѣмъ, кому она была всею душою предана. Она страдала невыносимо, но готовилась такъ же твердо перенести и этотъ ударъ судьбы, какъ сумѣла перенести прежніе.
Черезъ нѣсколько времени Гвальтіери сдѣлалъ видъ, что получилъ изъ Рима разрѣшеніе, имъ самимъ поддѣланное, и извѣстилъ всѣхъ своихъ вассаловъ, что папа позволилъ ему взять другую жену и развестись съ Гризельдою. Онъ призвалъ ее и сказалъ ей въ присутствіи многихъ свидѣтелей:
— Жена, съ разрѣшенія папы я могу взять другую жену, а тебя покинуть. Мои предки были знатными людьми, владѣтелями этой области, а
