изъ людей благородныхъ, Гизиппъ далъ ей мужа еще болѣе знатнаго рода, вы избрали богатаго мужа, Гизиппъ — богатѣйшаго. Вы назначили ее молодому человѣку, который не только не любилъ ея, но почти и не зналъ вовсе, а Гизиппъ передалъ ее человѣку, который любилъ ее свыше своего счастія и больше своей жизни. А чтобы показать вамъ ближе, что онъ поступилъ лучше, чѣмъ вы предполагали поступить, вникнемъ въ подробности. Что я молодъ и такой же философъ, какъ Гизиппъ, показываютъ моя внѣшность и мое ученіе; объ этомъ нечего много и распространяться; наши лѣта одинаковы, равно какъ вполнѣ одинаково и наше образованіе. Правда, онъ аѳинянинъ, а я римлянинъ. Но если взвѣшивать достоинства обоихъ городовъ, то я замѣчу, что мой родной городъ — свободный, а его — подвластный; я могу утверждать, что происхожу изъ города-владыки всего міра, а онъ изъ города — подчиненнаго моему. Я скажу, что я родомъ изъ города, въ которомъ процвѣтаютъ и сила, и власть, и наука, онъ же можетъ похвастать своимъ городомъ только какъ центромъ науки. За всѣмъ тѣмъ, хотя вы и видите во мнѣ здѣсь только скромнаго ученика, однако, я вовсе не происхожу изъ подонковъ римскаго населенія. Мои дома и публичныя мѣста Рима полны изображеніями моихъ древнѣйшихъ предковъ, а лѣтописи римскія — извѣстій о тріумфахъ Квинтовъ въ римскомъ Капитоліи; но древность происхожденія не ослабила со временемъ нашего славнаго рода: онъ процвѣтаетъ и по сей день. Мнѣ стыдно хвастать своими богатствами: я долженъ помнить, что благородный римлянинъ гордится однимъ только древнимъ наслѣдіемъ — честною бѣдностью. Толпа обыкновенно осуждаетъ бѣдность и превозноситъ богатство; но меня нельзя попрекнуть и бѣдностью: я богатъ, хотя стяжалъ свое богатство не жадностью, а получилъ его изъ рукъ Фортуны. Вамъ хотѣлось имѣть родственникомъ знатнаго согражданина Гизиппа. Но вспомните о томъ, что я буду вамъ не менѣе его полезенъ у себя въ Римѣ; вы найдете во мнѣ внимательнаго и полезнаго предстателя какъ въ частныхъ, такъ и въ общественныхъ дѣлахъ вашихъ!
«Итакъ, отложивъ въ сторону задоръ своенравія и разсуждая здраво, скажите, кто рѣшился одобрить ваше намѣреніе и осудить поступокъ моего Гизиппа? Конечно, никто! Софронія вышла замужъ за Тита Квинта Фульва, богатаго римлянина, человѣка древняго и знатнаго рода, друга Гизиппа, и кто на это жалуется и гнѣвается, тотъ просто самъ не знаетъ, что говоритъ и дѣлаетъ!
«Многіе, быть можетъ, окажутся раздраженными не тѣмъ, что Софронія стала женою Тита, а тѣмъ, что этотъ бракъ совершился такимъ путемъ, т. е. тайкомъ, обманомъ, хитростью, безъ вѣдома родителей и родственниковъ. Но въ этомъ опять-таки нѣтъ ничего ни удивительнаго, ни новаго. Я уже не говорю о тѣхъ, что̀ брали себѣ мужей помимо воли родителей; не говорю о тѣхъ, что̀ бѣжали съ своими любовниками и становились любовницами, а не женами; не говорю о тѣхъ, что вынудили у родителей согласіе на бракъ, сдѣлавшись до него беременными; не говорю потому, что все это до Софроніи ни малѣйшимъ образомъ не касается. Она была уступлена Гизиппомъ Титу честно и добровольно. Иные скажутъ, что на ней женился другой, не тотъ, кто долженъ былъ стать ея мужемъ. Но это все глупости, бабьи пересуды, плоды недомыслія. Фортуна не въ первый разъ прибѣгаетъ къ разнообразнымъ путямъ и средствамъ для достиженія опредѣленныхъ цѣлей. Не все ли равно, сапожникъ или философъ разсудилъ
