дѣло. Филиппо, которому не удалось схватить плутоватаго посланнаго Чіакко, продолжалъ сильно сердиться. Онъ не могъ доискаться до смысла словъ, которыя будто бы велѣлъ ему передать Біонделло и все болѣе и болѣе убѣждался въ томъ, что они сказаны съ желаніемъ посмѣяться надъ нимъ. Онъ думалъ объ этомъ въ ту минуту, когда Біонделло подошелъ къ нему. Рыцарь сразу бросился на Біонделло и сильно ударилъ его кулакомъ въ носъ.
— Что это значитъ? — крикнулъ Біонделло.
Филиппо же схватилъ его за волосы, сорвалъ съ него шапочку и, бросивъ на землю, сталъ колотить.
— Ты увидишь, негодяй, что это значитъ! — приговаривалъ рыцарь. — Только ты самъ объясни мнѣ, о какомъ рубиновомъ цвѣтѣ, о какихъ пріятеляхъ говорилъ ты? Не думаешь ли ты, что надо мной можно смѣяться?
Филиппо билъ своими желѣзными кулаками Біонделло по лицу, вырывалъ его волосы, таскалъ по землѣ и, наконецъ, изорвалъ все его платье. Онъ былъ такъ поглощенъ своимъ дѣломъ, что Біонделло не могъ вставить ни слова, не могъ даже спросить рыцаря, что именно вызвало его ужасный гнѣвъ. Правда, несчастный услыхалъ слова «цвѣтъ рубина» и «пріятели», но не понималъ, къ чему они относились. Наконецъ, собралось множество народа; зрители съ громаднымъ трудомъ отняли совершенно избитаго Біонделло изъ рукъ Филиппо. Видѣвшіе все съ самаго начала разсказали несчастному, что́ именно раздражило рыцаря; они стали упрекать Біонделло за то, что онъ прислалъ къ Филиппо какого-то плута съ такимъ страннымъ порученіемъ и прибавили, что ему слѣдовало бы знать Ардженти и помнить, что съ этимъ человѣкомъ шутки плохи. Біонделло плакалъ, оправдывался и говорилъ, что никогда не просилъ у рыцаря вина. Успокоившись немного, избитый и опечаленный, Біонделло вернулся домой. Скоро онъ догадался, что все это было продѣлкой Чіакко. Біонделло не выходилъ изъ дому до тѣхъ поръ, пока съ его лица не сошли синяки. Наконецъ, онъ началъ показываться на улицѣ и вскорѣ встрѣтилъ Чіакко, который спросилъ его со смѣхомъ.
— Понравилось ли тебѣ вино рыцаря Филиппо?
— Такъ же, какъ тебѣ миноги Корсо, — отвѣтилъ Біонделло.
— Знай же, — продолжалъ Чіакко, — когда ты захочешь меня снова угостить, какъ прошлый разъ, я предложу тебѣ выпить такого же вина.
Біонделло, убѣдившись, что враждовать съ Чіакко невыгодно, помолился Богу, прося Его о примиреніи съ этимъ человѣкомъ. Онъ никогда больше не смѣялся надъ нимъ.
