тарриго же, точно говорили не ему, а кому-то другому, все время твердилъ:
— Ну, Анджульери, оставимъ въ добрый часъ эти рѣчи: за нихъ вѣдь и гроша не выручишь; подумаемъ-ка вотъ о чемъ: мы вернемъ куртку за тридцать пять сольдовъ, если сейчасъ выкупимъ, а коли отложимъ хоть до завтра, такъ не получить ее меньше чѣмъ за тридцать восемь, сколько онъ мнѣ и далъ за нее. Онъ сдѣлаетъ мнѣ это удовольствіе, потому что и ставку-то я поставилъ по его совѣту. Ну, почему же бы намъ и не выгадать этихъ трехъ сольдовъ?
Анджульери, слушая такую болтовню, пришелъ въ отчаяніе, въ особенности когда увидалъ, что находившіеся въ гостинницѣ смотрятъ на него и думаютъ, повидимому, что не Фортарриго проигралъ его деньги, а что у него еще есть деньги Фортарриго.
— Что мнѣ за дѣло до твоей куртки! — воскликнулъ онъ. — Хоть бы тебя самого вздернули на веревку! Ты укралъ и проигралъ все мое достояніе, да еще мѣшаешь мнѣ уѣхать и издѣваешься надо мной!
Но Фортарриго стоялъ на своемъ, словно не къ нему обращаются, и все повторялъ!
— Эхъ, почему ты не хочешь выгадать этихъ трехъ сольдовъ? Неужели ты думаешь, что я тебѣ не одолжу ихъ опять? Ну, сдѣлай же это, коли ты меня любишь! Къ чему такъ спѣшить; развѣ мы не будемъ еще къ вечеру въ Торреньери? Ну, ну, раскошеливайся! Знаешь, хоть обшарь всю Сіэну и то не отыщется куртки, которая на мнѣ такъ сидѣла бы, какъ эта. И подумать, что я заложилъ ее за тридцать восемь сольдовъ. Она еще сорокъ стоитъ, если не больше; а ты хочешь наказать меня вдвойнѣ!
Раздраженный Анджульери, видя, что этотъ бездѣльникъ его обокралъ, а теперь еще лѣзетъ къ нему съ разговорами, не отвѣчая ни слова, повернулъ коня и пустился къ Торреньери. Но Фортарриго придумалъ злую штуку: въ рубахѣ, онъ побѣжалъ за нимъ слѣдомъ. Хотя Анджульери отъѣхалъ уже добрыхъ двѣ мили, Фортарриго все твердилъ ему о курткѣ; Анджульери помчался тогда вскачь, чтобы не терзать своего слуха назойливостью Фортарриго; но тотъ увидалъ, что крестьяне съ сосѣдняго поля вышли на дорогу и двигаются навстрѣчу Анджульери. Онъ началъ кричать имъ изо всей силы:
— Держите, держите его!
Крестьяне, кто съ заступомъ, кто съ мотыкой, загородили путь всаднику, вообразивъ, что онъ ограбилъ того, что́ бѣжитъ за нимъ въ одной рубашкѣ и вопитъ; крестьяне остановили и схватили Анджульери. Какъ онъ ни толковалъ имъ, кто онъ такой и въ чемъ дѣло, ничто не помогало. Тѣмъ временемъ подошелъ Фортарриго со злобнымъ лицомъ и воскликнулъ:
— Не знаю, какъ мнѣ тебя не убить, безсовѣстный негодяй, убѣжавшій съ моими вещами!
Обратившись къ крестьянамъ, онъ продолжалъ:
— Посмотрите, съ чѣмъ онъ оставилъ меня въ гостинницѣ, проигравъ сначала все, что у него было. Истинно могу сказать: только благодаря Богу и вамъ, я, наконецъ, вернулъ хоть это, за что и буду вамь очень благодаренъ.
Анджульери началъ было возражать, но его словъ не слушали. При помощи крестьянъ Фортарриго ссадилъ его съ коня и, раздѣвъ, облекся
