— Сударыня, вы отплатили мнѣ хлѣбомъ за лепешку!
— Открой этотъ сундукъ! — сказалъ ей Цеппа.
Сундукъ былъ открытъ, и Цеппа показалъ Спинелоччо его женѣ. Долго было бы говорить, кому изъ нихъ было стыднѣе: Спинелоччо ли, при видѣ Цеппы, знавшаго, что тому извѣстно о его дѣйствіяхъ, или женѣ, видѣвшей своего мужа и знавшей, что онъ слышалъ и чувствовалъ то, что она продѣлывала надъ его головой. Наконецъ, Цеппа сказалъ ей:
— Вотъ и сокровище, которое я тебѣ дарю!
А Спинелоччо, выйдя изъ сундука, безъ дальнихъ разговоровъ, рѣшилъ:
— Цеппа, мы теперь оба квиты; поэтому хорошо будетъ, если, какъ ты говорилъ своей дамѣ, мы останемся попрежнему друзьями. Между нами ничего не было разнаго, кромѣ женъ; такъ сдѣлаемъ же и ихъ общими!
Цеппа былъ радъ этому, и самымъ безмятежнымъ и мирнымъ образомъ всѣ четверо пообѣдали вмѣстѣ. Съ тѣхъ поръ каждая изъ двухъ женъ имѣла двоихъ мужей, а каждый изъ мужей — двухъ женъ, и никогда у нихъ не выходило по этому поводу ни споровъ, ни потасовки.
